Хуже всего, что такие подмены смыслов заставляют тех, кто воспринимает себя бедными стремиться изо всех сил к тому, что считается атрибутами богатства, не подозревая, что при этом буквально сливается вся их личная сила в закрома вышеозначенных управителей. Другими словами, они лишаются силы для поиска настоящих источников богатств. Скорей всего, такое сливание чувствуется многими, и чтобы не было так горестно от этого ощущения, самим обществом придуманы статусы, названия, громкие должности, регалии. Чтоб не так чувствовалась горечь от собственного бесцельного проживания. Я, мол, руководитель такой-то, а я – профессор; я – президент, а я – заведующий. И уже как-то спокойнее уму. Душе не очень, но её и слушает мало кто. Главное – жить в убеждении собственной состоятельности. Вот ещё одно интересное слово – «состоятельный». Владеющие материальными запасами тоже присвоили ему нужный смысл и включили в свой рацион распознавания успешности проживания. Было бы правильнее это слово рассматривать со смыслом «состоявшийся». А при рассмотрении задавать себе почаще вопросы: «А я состоялся? Или как все? С чем я стою? Открыл свои возможности? Или меряю свою жизнь только общим аршином?»
Велик русский язык. Изначально заложенные в нём смыслы способны рассказать об истинном положении вещей любому, кто захочет его слушать. Есть одно важное слово, определение, которое для меня с детства звучало как загадка. Это слово – семья. Я выросла в большой семье, можно сказать, даже в большущей. Так судьба распорядилась – у меня три бабушки, три дедушки, и все родные. Одних родных тетей и дядей – больше десятка. А сестёр и братьев – вообще не сосчитать. С самого детства наш двор в летний период превращался в подобие цыганского табора. Семья собиралась вместе…
Для родителей понятие семьи было святым. И своё понимание, что нужно жить дружно, со всеми ладить, друг другу помогать, всех принимать, они, как могли, передавали и мне. И я восприняла эту святость, как данность. Только временами, особенно в годы юности, глядя на свою семью и на царящие отношения, мне казалось, что я в этой семье приёмная. То, что меня волновало, совсем не интересовало членов моей семьи; то, чем они наполняли свою жизнь, приводило меня в немалое удивление и вовсе не принималось моей душой. Не раз пыталась найти какие-то доказательства, что меня взяли из детдома, но все они разбивались об очевидный факт: я внешне очень похожа и на сестру, и на брата, и уже одно это свидетельствовало, что я – родная. Помыслить, что всех нас троих взяли откуда-то, да ещё и с большим временным разрывом, было бы абсурдом.
Понятие «семья» раскрылось мне в его истинном смысле при встрече с Проводником. Сначала я удивлялась, почему меня так тянет к Дусе, человеку малознакомому и совсем не связанному со мной родственными узами, и очень слабо тянет к собственной родне. Иной раз к родне даже не тянет, а от неё отталкивает. Русский язык помог многое осмыслить и получить объяснения на практике. Два понятия: «Семья» и «Родня» вроде бы похожи по смыслу, но несут разную информацию. Родня – это те, кто принадлежит одному земному роду. Я и мой род. Просто и понятно. Семья – я, которых семь. В первом случае численность не указана; во втором она есть. И это коренным образом меняет дело. Сколько не присматривайся к родне, семерых, таких же как ты, не найти. Если повезёт, то одного, двух. И это если действительно повезёт. Естественно, что в данном случае речь идёт о одинаковом внутреннем наполнении, но никак не о внешнем сходстве.
