тайком от домочадцев в лес сбегал, вполне всё осознавая, и отдавая отчёт своим действиям, и совсем другое – тринадцатилетний несмышлёныш.
Маялся мужик, не зная, как за дочерью уследить. По возможности рядом с ней крутился, но кому-то надо деньги зарабатывать, да искать ответ на вопрос – почему дочь обратно человеком не становится? В общем, вечно скитаться по лугам и лесам он не мог. Уже и домой приволок дочку, упорно остающуюся в зверином обличии, но жена по незнанию такую истерику закатила, завидев волка, что с нервным срывом в больницу попасть умудрилась. Чем пуще прежнего усугубила ситуацию: власти заинтересовались увеличением волчьей популяции и разрешили их отстрел. Антон извёлся весь, не зная куда податься с такой бедой? Дочь за немалые деньги пристроил в элитную гостиницу для животных, дорого, и ей это явно не по нраву было, но хотя бы не пристрелят. И тут встретилась ему какая-то женщина, просто взглянула и протянула листок, сказав, чтобы ехал как можно скорее по указанному адресу, заверив, что его беде там помогут. Мужчина устав от ни много ни мало – полугодового волнения за дочь, и от вранья жене, решился на отнюдь не близкую поездку.
– Это смахивало на бред, – произнёс гость и отхлебнул чая. – Той тётке ведь неведомо было, что у меня за беда, но я всё равно поехал. Утопающий же, он как? И за соломинку ухватиться горазд – вдруг спасёт?
– Агрипина помогла, – констатировала я.
– На мне оказывается проклятие висело, – говорит. – Только распространялось оно на моих потомков. Умудрился когда-то одной ведьме дорожку перейти, а другая… твоя бабка, меня от этой напасти избавила. Я вернулся, а дочь уже дома.
– Она ж в зверинце была, – удивилась я.
– Ну так да, – кивнул гость. – Ситуация вышла нелепая, конечно. Представь, идёт сотрудник той гостиницы и вдруг видит, что вольер, где волка содержали открыт, зверя нигде нет, а возле вольера сидит неведомо как пробравшаяся внутрь закрытой и охраняемой территории голая несовершеннолетняя девица. Повезло ещё, что у них камеры в эту сторону не направлены были. Иначе б… – он только рукой махнул, вздыхая. – Инну тогда обвиняли, в проникновении на частную территорию, и в воровстве. В общем, к моему приезду, жена её уже забрала из участка и залог внесла. С остальным-то потом разобрались.
Слушаю и тихо так, обалдеваю. Расскажи мне кто-нибудь подобное месяцев восемь с половиной назад, пальцем бы у виска покрутила, а теперь – да, верю, сопереживаю и сочувствую от всей души.
– М-да уж, ситуация… А бабуля моя о какой беде тебе поведала?
– Там тоже с оборотнями история связана, – охотно отозвался Антон. – Но сложнее всё. Не знаю, ей это надо было или клиентам каким? Рассказывала она обезличено. Сказала, что нужна информация о том, что делать, если дух насильственно убитой неинициированной ведьмы вселился в тело оборотня и разделить их не удаётся: ни дух не упокоить, ни оборотню человеческий облик не принять. По её словам, она сама это и сотворила когда-то. Для кого? Зачем? Не знаю.
Я задумчиво погладила развалившуюся у меня на коленях Ночку. Вот вроде расслабленная лежит, будто дремлет, но ушко нет-нет да дёрнется, выдавая её внимание. Что ж это выходит? В этой кошачьей шкурке две души обитает? И Агрипина хотела одну из них упокоить со временем? Ох-хо-хошеньки… Вот так задачки, загадочки. За что ж всё это на мою бедную головушку валится-то? Мне б свои проблемы для начала решить, а тут ни одно, так другое.
