Когда Гуров вышел из здания треста, было уже совсем темно. «Ну, какой-то результат сегодня есть, – подумал он. – Не знаю, насколько можно верить сведениям, которыми меня снабдил господин директор треста, но эти сведения будут основой, которую потом можно уточнять. Ну а теперь – в гостевой домик».
Он поймал такси и поехал в губернаторскую резиденцию.
Когда Лев подъехал к домику, где они с Крячко квартировали, то увидел, что все окна в домике ярко освещены. «Ага, значит, Стас уже вернулся», – заключил он. И оказался прав: Крячко был там, но не один, вместе с ним Гурова ждал и капитан Плещеев.
– Ага, значит, и хозяева дома, и гости за столом, – улыбнулся Лев. – Значит, можно садиться ужинать…
– А что, правильная мысль! – кивнул Крячко. – Я предлагаю сесть, кое-что откусить, что нам принесли из губернаторской столовой, а потом уже разговоры разговаривать. Я ведь чувствую, что Лева собрался ночь напролет о делах говорить.
– Нет, отчего же, я не возражаю, чтобы сначала поесть, – ответил ему Гуров.
И Крячко тут же стал выставлять на стол блюда, доставленные из столовой. А в заключение поставил среди блюд бутылку «Столичной» и три стакана.
– Я полагаю, что сегодня можно немного принять, – сказал он. – За помин души убиенного егеря Семена. А также за начало расследования.
– Ну да, за окончание пить вроде рано, – заметил Лев. – Ладно, пусть. Хотя это, конечно, непорядок – пить, когда дело еще не сделано, но пусть.
Крячко разлил водку, сыщики помянули егеря Семена Меняйло и принялись за еду. У Гурова с Крячко был давний зарок: до окончания расследования не пить спиртного. Так что, чтобы не было соблазна, после помина Стас сам закрыл бутылку и убрал ее в холодильник.
– Ну и каковы ваши успехи? – спросил Гуров, утолив первый голод.
– Особо похвастаться пока нечем, – признался Крячко. – Как ты и советовал, я встретился с начальником управления генералом Соколовым. Хотя это оказалось непростым делом. Генерал долго мурыжил меня в приемной, не хотел принимать. В конце концов, пришлось зайти без приглашения. Мы немного поговорили с Борисом Никитичем на повышенных тонах, потом он успокоился и согласился меня выслушать. Но, как только понял, что речь идет о той самой машине и что мне нужно разрешение на обыск гаража, заявил, что не может дать такого разрешения, пока не выслушает мнение следователя Чижова. Ну, который проводил дознание по делу о гибели младшего Саблина.
– Значит, ты познакомился с этим замечательным следователем?
– Да, пришлось познакомиться. Ну что тебе о нем сказать? Мужик сорока лет с небольшим, тертый, видавший виды. Глаза как ледышки. И этот Чижов мне заявил, что криминалисты ошиблись, никаких посторонних людей в палате Лугового не было, и медсестер больницы все-таки нужно отдавать под суд. Дескать, это они виноваты в смерти двух пациентов. Ну, и, естественно, когда я заговорил о машине, на которой уехали убийцы, он тут же сказал, что такой машины не существует, а значит, нельзя давать разрешение на обыск гаража.
– И что, генерал под влиянием этой агитации так и не дал тебе разрешения? – спросил Гуров.
– Погоди, не торопи, – ответил Крячко. – Все расскажу в свое время. Значит, Чижов мне лепит эту пургу насчет врачебной ошибки и при этом раз за разом спрашивает, какой гараж я собираюсь обыскивать.
