Внезапно раздался грохот падающих камней, и отчаянный крик разорвал тишину, наступившую после боя.
«Кто?!» – прозвенело тревожным зуммером в голове майора Лаврова, который до этого момента одобрительно наблюдал из укрытия за действиями своего отряда. Хотя за подготовку своих бойцов он был абсолютно спокоен, но чем черт не шутит!..
– Паук! Крот! Страховать! – крикнул он, а ноги сами уже несли его к тому месту обрыва, где с кем-то случилась беда.
Те, кому офицер отдал команду, уже догнали его и на бегу начали готовить страховочную веревку.
Конечно, имена у них были совершенно другие, и по уставу так обращаться к ним не положено. Но короткие, как выстрел, клички вместо уставного обращения «рядовой Терентьев» и «младший сержант Скоробогатый» в боевой обстановке значительно экономят время. А от секунд зачастую зависит не только судьба задания, но и сама жизнь.
Веревка с тихим шорохом скользнула в пропасть, и по ней, используя нехитрое альпинистское приспособление под названием «улитка», Батяня начал спускаться в неизвестность темноты.
– Свет! – через секунду-другую уже спокойно и деловито скомандовал он.
Один за другим вспыхнули с десяток мощных фонарей, входящих в экипировку десантников. А еще мгновение спустя, когда к ним присоединили свои фонари «пленные» и «убитые», картина происшествия стала ясна до мельчайших подробностей.
Арап, замыкавший отходящую группу, по всей видимости, оступился и, потеряв точку опоры, так необходимую в горах, сорвался в пропасть. Но ему несказанно повезло: на пути его падения, которое должно было оказаться последним в его жизни, оказалось высохшее деревце, неизвестно каким ветром занесенное на этот почти вертикальный склон. Оно-то и спасло диверсанта от неминуемой гибели или, по крайней мере, временно отдалило ее, подцепив счастливчика своим чахлым стволиком за застежку бронежилета.
– В рубашке парень родился! – восторженно пробасил один из десантников, подстраивая луч своего фонаря.
– У них в Эфиопии, наверное, не в рубашках рождаются, а в бурнусах, или как их там?.. – возразил ему известный балагур по прозвищу Треп и насмешливо добавил: – Но этот, по всему видать, – в «бронике»...
– Отставить диспут! – неожиданно сердито рявкнул снизу Батяня, сам учивший своих бойцов, что хорошая шутка в трудной ситуации спасти может.
Болтуны в ту же секунду прикусили языки, понимая, что, если командир, всегда спокойный, как танк, начал покрикивать и злиться, – что-то явно не слава богу. И действительно, когда десантники пригляделись повнимательнее, они увидели то, что успел заметить Батяня, находившийся ближе всех к месту события. Стволик хилого деревца белел свежей трещиной, которая увеличивалась на глазах. В наступившей тишине было слышно предательское потрескивание древесины.
– Травить! – резко выдохнул Андрей и, заметив, что страхующие его бойцы слегка замешкались, нетерпеливо подстегнул: – Мигом!
С его позиции было видно, как начинают разъезжаться застежки на бронежилете висящего над темной бездной Арапа. Сам бедолага ничего этого не видел и не оставлял лихорадочных попыток зацепиться за дерево руками. Но каждое его движение только усугубляло ситуацию и приближало развязку. Раздумывать было некогда.
– Не рыпайся, эфиоп твою!.. – заорал Батяня и, с силой оттолкнувшись ногами от скалы, словно ныряя в воду, отчаянно ринулся в пропасть вниз головой.
