– Мы остаемся! Этого идиота давно уж гнать хотели! Он Ванька всегда был поганка!
Все, как в сказке: Иван всегда дурак. Но не нужны мне в команде ненужные прения… Придется одним пожертвовать. Власть должна базироваться не только на любви и уважении к начальству, но и на некотором страхе. Кроме пряника должен быть и кнут. Повернулся к юноше.
– Уходи!
На мальчишку было жалко глядеть.
– Простите, больше не буду…, – лепетал щедрый юноша. Наверняка тайный богач!
Я оглядел коллектив.
– Желающие могут идти с ним.
Такой расправы над парнем ватага не ожидала. Думали, что поругаюсь, может поору, но так… Они горячо стали просить за юношу.
– Да он все понял, Иван раскаивается…
Я подумал некоторое время и сказал:
– Хорошо.
Ликование охватило музыкантов. Подождал некоторое время, пока улягутся эмоции народа и повел их опять в кузницу. Струны были в самый раз. Я отдал рубль, забрал изделия, и мы весело пошли обедать.
Харчевня была в двух шагах. У корчмы ребята поймали меня, бегущего как молодой олень, за руку.
– Мастер, здесь дорого.
– Меня это не смущает – ответил я.
Из отнятых у Фрола денег почти половина уцелела.
– Так ты иди, кушай, а мы тут погуляем. Потом, если надо будет, отведем, куда скажешь.
Посмеявшись в душе над сказанным и, представив, как говорю, пьяный в дугу, костромской адрес 21 века, а они его ищут до ночи по теперешнему Новгороду, недоумевая, куда же делась улица Советская – советы дают все, кому не лень, а место обитания главных советчиков исчезло, твердо обозначил свою позицию.
– Идем все, плачу только я. Споры неуместны, празднуем покупку домры!
И мы пошли жрать и пить. Сели за стол, подбежал половой. Я терпеть не могу ожидать в кабаке долго.
– Что у вас есть, чтобы дать быстро?
Он перечислил: гусь, утка, куры, налим, осетр, икра соленая и т.д., и т.п.
– Мне осетра, гуся с гречневой кашей, водки, хлеба, морс. Велик ли осетр? – вспомнив, что бывают огромные.
Официант махнул руками шире плеч. Годится.
– Икры, капусты квашеной, сала соленого порезанного. Ребята, а вам чего?
– Ну, нам бы каши… – прошептали на разные голоса. Скромняги вы наши новгородские! – Ладно. А вина, пива?
– Пива.
– Если оголодаем, баранина есть? – опять просолировал я.
– Доходит.
– Ну, тащи.
Половой замялся, потупился.
– У нас дорого…
– Посчитай!
Я начал думать, от чего можно избавиться. Ну, посмотрим, что он там насчитает. Четыре рубля, объявил трактирный служака, который явно живет с чаевых. Сам внимательно смотрит за моей реакцией – убегу или нет. Наш затрапезный вид, видимо, внушал ему подозрения. Я порадовался в душе доступности суммы. Изгнания удалось избежать.
– Тебя как звать-то?
Половой слегка ошалел. Ему на внешний вид можно дать лет тридцать-тридцать пять, видал виды, и на службе, явно, не первый год. И, похоже, впервые кто-то из посетителей поинтересовался его именем.
– Олег – еле слышно.
– А отчество?
Ощущение было, видимо, умопомрачительное. Его аж качнуло, и он ухватился за край стола.
– Акимович.
Я вынул из кошеля рубль.
– Это за еду задаток. А дети у тебя есть?
Трактирный старослужащий был потрясен. Даже хозяин харчевни никогда этим не интересовался.
– Трое: два мальчика и девочка.
– А вот это, Олег, им на подарки.
Я выдал еще полтинник. Он пытался что-то возразить.
– А тебе – после окончания еды. И моего таланта – добавил про себя. Половой поскакал на кухню, как молодой олень. К нам, вначале, он брел, как старый лось. Ну ладно, полно других забот.
