Когда мотор заработал, Вернер мгновенно отпрыгнул метра на два с лишним – испугался. И естественно: всякий, или почти всякий струхнет, когда в пустой машине вдруг сам по себе срабатывает стартер и заводится движок. Вернер и Милов ждали дальнейшего. С машиной более ничего угрожающего не происходило, и Вернер, наконец, решился. Он вновь приблизился к джипу. Постоял перед ним. Влез на передний бампер, решив, по-видимому, начать с моторного отсека. Милов только того и ждал. Одна кнопка. Другая. Сначала включилась коробка, потом акселератор. Машина двинулась вперед. Не удержавший равновесия Вернер распластался на крышке капота. Милов плавно жал клавишу: «Десять миль скорость; пока хватит. Еще, еще дальше. Что он там – поворачивается на бок? Газанем… На сколько уже они отъехали – метров на пятьдесят? Прекрасно…»
Вернер все же справился со страхом и стоял теперь на коленях, руками придерживаясь за трубки верхнего багажника. Вот он распрямился. «Ну-ка, напугаем его еще разок…» Из двух рулевых клавиш Милов нажал левую, и машина резко рыскнула, входя в крутой поворот. Не ожидавший этого Вернер не устоял; ноги его сорвались, секунду он, не разжимая пальцев, проволочился рядом с машиной, потом, догадавшись, отпустил багажник, совсем отделяясь от взбесившегося транспортного средства. Перекатился. Вскочил и, не раздумывая, бросился бежать к Приюту. «Нет, побегай еще», – процедил Милов. Повинуясь его командам, джип сделал правый поворот и стал догонять Вернера. Оглянувшись на звук мотора, тот понял. Свернул. Машина отсекла ему кратчайший путь ко входу. Он бросился вправо: возможно, где-то был еще один вход во внутренний двор. Почему-то Вернер не кричал, не звал на помощь – быть может, не позволяла гордость или же рассчитывал выпутаться из неприятности сам.
Вернер бежал зигзагами, как корабль, уклоняющийся от атаки подводной лодки. «Выпустить его? – Милов непроизвольно покачал головой. – Лучше временно обезвредить». Он быстро рассчитал. Теперь джип перекрывал бегущему все пути отступления, кроме одного единственного направления, и оно вело к Милову, все еще стоявшему прижавшись к стене – только рука с пультом двигалась. Вернер его не видел. Поравнялся. Милов нажал последнюю клавишу – тормозную – уже левой рукой, правой же, с шагом вперед, нанес удар сбоку, по шее. Не такой, чтобы убить: лишние смерти ни к чему. Тем не менее, Вернер рухнул. Милов наклонился к нему, его же ремнем связал ноги, обшарил карманы – в одном нашел наручники, целых два комплекта; видимо, они тут нужны были при общении с ветеранами? «Ладно, потом разберемся…» пару наручников Милов сунул себе в карман: как знать, могут и пригодиться, выбросить-то можно всегда… Подошел к «роверу». Сумка Вернера, раскрытая, стояла рядом, вторую адскую машину он так и не успел вынуть, первая же, надо полагать, уже была при деле. На секунду Милов решил было оставить все, как есть, но тут же раздумал: машина чужая, не стоит наносить кому-то убыток, тем более Евиной подруге. Осторожно открыл капот, нашел лишние провода – подкапотная лампочка светила, – отсоединил, потом отыскал и «кукушку», и размазанную по лонжерону взрывчатку, все это вернул в сумку, из которой устройство появилось, и сумку, подумав, тоже решил прихватить.
Джип стоял на холостом ходу. Командуя, Милов подогнал его поближе – к самой двери. И только теперь, отворив дверь, позвал Еву и сам вошел, чтобы вытащить сумки.
