Призма - страница 2

Маму Виктора Михайловича звали Ирина Сергеевна Толмацкая. Она родилась зимой 1932 года. Работала всю свою молодость стюардессой в международном аэропорту Риги, затем, когда артрит, возникший вследствие постоянных перегрузок, не позволил больше летать, устроилась по блату секретарем начальника аэродрома Риги и работала на этой должности, пока не вышла на пенсию.

У нее было два сына, Виктор и Анатолий, которых она очень сильно любила. А так как мужа у нее никогда не было, а родителей забрала война, ей приходилось обеспечивать всю семью одной. По этой причине после выхода из декрета виделась с ними не так часто, как хотелось бы. Все детство они были предоставлены самим себе, учились в школе интернате №76 недалеко от дома и виделись с мамой пару раз в неделю в ее выходные.

Когда Виктору исполнилось двенадцать лет и он смог уже самостоятельно присматривать за братом, научился готовить и разумно тратить деньги на продукты, мама забрала их из интерната и без тени сомнения доверила им жить в квартире одним в ее отсутствие. Виктор повзрослел очень рано и рос надежным, серьезным юношей, чего нельзя было сказать о его брате Анатолии – тот был его полной противоположностью. Отца у них не было. Ну, нет, конечно, был – не от Святого же Духа мать их родила, но кто им был и с какого рейса – непонятно. Не то чтобы Ирина Сергеевна была распутной, нет, даже наоборот, она была очень порядочной женщиной. Она считала, что аборт – большой грех и тяжкое преступление, и, несмотря на порицание общества и косые взгляды соседей, рожала одна, не в браке, и тянула эту ношу без чьей-либо помощи.

Хрупкая, романтичная натура, она верила всем мужчинам, которые имели чувство вкуса, выглядели достойно и умели красиво ухаживать. В каждом таком мужчине она видела спутника жизни, который подарит ей сказку. Но этого не происходило, такие мужчины оказывались, как правило, либо женатыми, либо "гастролерами", которых после нескольких афер брало в разработку МВД, и участь их была предрешена.

Надо сказать, в молодости Ирина была невероятно красивой женщиной. Она была невысокого роста, имела тонкий стан и была грациозна в каждом своем движении. Ее подтянутое тело излучало красоту и здоровье. Густые, золотистые волосы всегда были красиво уложены. На живом сияющем лице играла искренняя улыбка. Густые, темные ресницы, словно крылья бабочек легко порхали над большими голубыми глазами. Эти глаза, чистые как вода Байкала, притягивали к себе взгляды окружающих своей красотой и безмятежностью, да так, что хотелось остаться в них навсегда. Чуть вздернутый маленький носик в сочетании с немного пухлыми, нежно-алыми губами и слегка выдающимися высокими скулами завершали портрет и позволяли без преувеличения называть ее внешность ангельской. Каждый раз, видя в зеркале свое эффектное отражение, Ирина считала, что ни бортпроводники, ни даже авиаинженеры не были ей парой. Летчики же, как правило, были либо женаты, либо вступать на тропу брака не хотели. В итоге, старость она встречала одна, без второй половинки. Возникает вопрос, откуда отчество Михайлович? А ей просто нравилось это имя: оно напоминало ей о первой любви и, казалось, что звучит очень брутально. Поэтому в ЗАГсе она зарегистрировала обоих своих сыновей под этим отчеством.

Виктор Михайлович был старшим сыном, родился 15 апреля 1956 года. Он с детства полюбил авиацию, и, бывая у мамы на работе, с интересом рассматривал тумблеры и цифровые табло самолетов, зачастую приставал к бортмеханикам с вопросами: почему летает самолет, как называется та или иная часть воздушного судна… Рос Виктор совсем неприметным мальчиком: худощавым, ростом чуть выше среднего, от постоянного сидения за книгами был сутулым. Обладал европейским типом лица – овальной формы с высоким лбом и средним подбородком. Из-за плохого зрения он часто щурился, особенно в моменты, когда концентрировался, в результате чего, уже в подростковом возрасте, появились морщинки между его широкими дугообразными бровями. Густые, светло-русые волосы всегда были аккуратно пострижены и зачесаны набок, что придавало ему вид юного интеллигента. Единственное, что, пожалуй, выделяло Виктора среди сверстников, это взгляд: в нем удивительно сочетались недюжинный интеллект и даже мудрость, и постоянное детское любопытство. Виктор был педантом, поэтому в его комнате, в принципе, как и во всей квартире, всегда был идеальный порядок, который периодически нарушался братом. Это было поводом для регулярных ссор между подростками, и всегда, вопреки справедливости, восстанавливать порядок приходилось Виктору. Избытком поклонниц он похвастаться не мог, да и времени у него на них не было.