– Ради меня? Вы хотите сказать, что...
– Да, красавица... именно это я и хотел сказать. Нам нужна ты! И от того, как поведешь себя дальше, будет зависеть не только твоя жизнь, но и жизнь твоих друзей!
– Ничего не понимаю!
– Скоро поймешь!
Ахмад сказал:
– Хаджа! Пора уходить. Скоро сюда могут подойти люди Абдула!
Хадрияр кивнул:
– Да! Уходим! – Он повернулся к Рахиму: – Веди их к машине! Быстро!
Рахим ткнул автоматом в живот Сергинского:
– Жить хочешь, грязная свинья?
– Да, конечно!
– Тогда посмотри назад!
Сергинский обернулся.
Рахим спросил:
– Просеку в «зеленке» видишь?
– Вижу!
– Бегом туда вместе со своими подчиненными. И скажи им, чтобы бежали весело, не давая мне повода стрелять. Пошли!
Съемочная группа побежала к просеке.
– Джип Абдула взорвем? – спросил Ахмад.
– Не надо! Пусть его люди, а потом и он сам увидят, что здесь произошло.
– Но они возьмут наш след!
– И что? Пусть берут. Да он им и не нужен. Абдул без труда поймет, кто перехватил его гостей. Вот только сделать ничего не сможет. У него осталось не более десятка воинов. И потом, понимать это одно, а достоверно знать – совсем другое. Исмаил-Хан наверняка заявит, что не имеет к похищению русских журналистов никакого отношения. А может, напротив, специально спровоцирует Абдула на попытку освобождения заложников, дабы разделаться с ним и забрать под себя весь район барриярской «зеленки». Но это его дело. Мы же тоже уходим. За мной!
Хадрияр с Ахмадом догнали группу, когда та вышла к спрятанному в лесном массиве «УАЗу». Сергинского, Дольского, Туркину сковали между собой наручниками, Ахмад устроился сзади, на откидном сиденье, Хадрияр и Рахим впереди. Армейский внедорожник выехал из просеки и резво, поднимая за собой шлейф пыли, поехал на восток.
* * *
Кишлак Баррияр, понедельник, 11 июля, 10:40.
Вышедший из дома Абдул взглянул на часы, подозвал к себе помощника:
– Али, от Юнуса никаких сообщений не поступало?
Конец ознакомительного фрагмента.
