Кроме того, будучи вообще человеком прошлого, Бен отличался старомодным отношением и к подобным вопросам и предпочитал не прыгать сразу в койку за быстрым и легким удовлетворением. Ни он, ни Рейчел не были девственниками, но он получал эмоциональное и духовное удовлетворение, да и, черт побери, эротическое тоже, от ожидания, пока многочисленные нити, связывающие их, переплетутся в тесный клубок, и секс станет кульминацией их отношений.
Он припарковал свою машину рядом с красным «Мерседесом» Рейчел, который она даже не потрудилась поставить в гараж.
С одной стороны бунгало росла густая бугенвиллея, усыпанная красными цветами и закрывающая часть крыши. При помощи узорчатой решетки она образовывала зелено-красный навес над парадным входом.
Бен стоял в прохладной тени бугенвиллеи, а солнце грело ему спину. Он нажал уже десяток раз на звонок и чем дольше звонил, тем больше беспокоился, почему она так долго не открывает.
В доме играла музыка. Неожиданно она смолкла.
Когда наконец Рейчел открыла дверь, она не сняла предохранительной цепочки и смотрела на него сквозь узкую щель. Узнав его, она улыбнулась, и эта улыбка показалась Бену скорее улыбкой облегчения, чем радости.
– О, Бенни, я так рада, что это ты.
Она сняла цепочку и впустила его в дом. Она была босиком, в шелковом купальном халате, туго затянутом на талии, а в руке держала пистолет.
Он удивленно спросил:
– А это зачем?
– Я не знала, кто это, – ответила Рейчел, включив систему сигнализации и кладя пистолет на маленький столик в холле. Заметив, что Бен нахмурился, поняла, что ее объяснение несерьезно, и добавила: – Да я не знаю. Наверное, я просто немного не в себе.
– Я услышал про Эрика по радио. Несколько минут назад.
Рейчел обняла его. Ее волосы были слегка влажными, кожа сладко пахла жасмином, а дыхание отдавало шоколадом. Бен понял, что она, судя по всему, принимала ванну так, как она любила, – долго и с удовольствием.
Прижав ее к себе, он почувствовал, что она дрожит.
– По радио сказали, что ты при этом присутствовала, – добавил он.
– Да.
– Мне очень жаль.
– Это было ужасно, Бенни. – Она теснее прижалась к нему. – Мне никогда не забыть этот звук, когда грузовик его ударил. Или как он катился по мостовой. – Она вздрогнула.
– Успокойся. – Он прижался щекой к ее мокрым волосам. – Необязательно об этом говорить.
– Да нет, мне надо об этом говорить, – возразила она, – если я хочу когда-нибудь все забыть.
Бен взял ее за подбородок, приподнял ее прелестное лицо, приблизив его к себе, и нежно поцеловал. Ее губы еще сохранили вкус шоколада.
– Ладно, – он погладил ее по плечу, – давай сядем, и ты мне все расскажешь.
– Запри дверь, – попросила она.
– Да все в порядке, – заметил он, направляясь внутрь дома.
Но Рейчел остановилась, отказываясь идти дальше.
– Запри дверь, – настойчиво повторила она.
Удивившись, он вернулся и закрыл дверь.
Она взяла пистолет со столика и пошла в гостиную, держа его в руке.
Что-то не так, что-то есть еще, помимо смерти Эрика, но Бен не мог понять, что именно.
В гостиной было полутемно, поскольку Рейчел задернула все занавески. Что тоже удивило его. Она обычно любила солнце, любила нежиться в его лучах с томностью кошки, лежащей на теплом подоконнике. До сегодняшнего дня он никогда не видел в этом доме задернутых занавесей.
– Не трогай, пусть будет так, – остановила его Рейчел, когда он направился к окнам.
