– Поручик Климов, Сергей Яковлевич, к вашим услугам, – козырнул офицер.
– Очень приятно. То есть не очень… Нет, я не то хотел сказать. Здесь должен пройти пассажирский скорый из Москвы! Уф-ф, – выдохнул Виктор Степанович.
– Не беспокойтесь, – отмахнулся поручик, – Дальше Нижнеудинска никого не пропустят. Да и какой скорый из Москвы? Бронепоезд от атамана Семенова прорвался бы, да что-то не торопятся казачки наши.
– О чем речь? – к ним неспешно подошел коренастый военный с красным лицом и загнутыми на гусарский манер усами.
– О станции, господин штабс-капитан! – доложил поручик.
– Что с ней не так?
– Ее нет.
– Как это нет? А что я буду докладывать Верховному? Вы хорошо подумали, поручик?
– Хорошо, господин штабс-капитан. Можете сами убедиться.
– Не понял… – штабс-капитан прошагал мимо и выглянул вдоль рельсов, пытаясь рассмотреть что-нибудь вдали. Тщетно. Ватная перина тумана легла плотной завесой, скрыв пути через сто метров.
– Странно, – он потрогал навес, под которым встречал поезда Виктор Степанович. – А это что такое? Разве не здесь дежурный по станции встречает прибывающие составы?
– Я, конечно, извиняюсь, – подал голос Виктор Степанович, – Но это место для меня.
Ему ужасно не хотелось встревать в разговор двух офицеров, но, что поделать! До него так или иначе они бы добрались в своих поисках.
– А вы кто таков будете? – штабс-капитан наконец обратил внимание на невзрачного седого человека рядом с ними.
Виктор Степанович гордо выпрямился и отчеканил:
– Станцион… Тьфу ты! Дежурный по переезду, Виктор Степанович Анисимов!
– Поди ж ты! Так значит должность ваша при станции, а станции, говорите, нет! Признавайтесь, что с ней произошло? Партизаны?
– Какие еще партизаны? – простонал Виктор Степанович.
– Полноте, господин штабс-капитан, – рассмеялся поручик, – Партизаны унесли станцию? Или нет – разобрали на дрова?
– А это мы сейчас и узнаем! Извольте отвечать, господин дежурный!
– Я не дежурный, – попытался возразить Виктор Степанович.
Он вдруг почувствовал холод в оставленной без обуви ноге. Пропитавшая носок влага неприятно окутала ногу мокрым компрессом, отчего пятка уже стала деревянной, пальцы наполовину потеряли чувствительность. Он поджал ногу и провел ступней по второй, еще не замерзшей ноге.
Военный с подозрением осмотрел с ног до головы собеседника:
– Что происходит? Что у вас за вид? Вы находитесь при исполнении, подберитесь!
Виктор Степанович хотел сказать, что он не ожидал появление незапланированного поезда, потому и вышел, как по тревоге, но видно было, что собеседник понимать это не намерен – с таким видом назначают виноватых, а не выслушивают оправдания.
– Я не дежурный, – обреченно повторил Виктор Степанович.
– Да что вы заладили одно и то же! – штабс-капитан подошел ближе и втянул носом воздух, – Да вы пьяны, господин дежурный! Свинья!
Штабс-капитан коротким, хорошо поставленным ударом, сбил Виктора Степановича с ног.
– Как вам такое, поручик? В то время, когда солдаты проливают кровь за веру и отчество, этот недоумок позволяет себе быть пьяным на службе!
– Может быть и так, господин штабс-капитан, – возразил поручик. – Но если это не мешает выполнять свои должностные обязанности, то не вижу в этом ничего предосудительного!
– Я не пьян, – пробормотал Виктор Степанович, пытаясь встать на ноги, – А станции здесь отродясь не припомню.
– Вот видите, поручик, – вздохнул штабс-капитан, – А если мешают? – он дернул кобуру и в лоб Виктора Степановича уставился черный зрачок револьвера.
