Поток солнечного света перетек из одного окна в другое, когда советники заговорили:
– Государь, никаких переговоров с врагами…
– Но надо же узнать, чего они хотят от нас!
– Наши воины сильны, неутомимы, веди нас на врагов, наш повелитель!
Князь выслушал все советы, обвел ясным взором своих ближних, родных, друзей и заговорил, чеканя слова:
– Очень вы помогли мне сегодня решить важнейший вопрос, а теперь подумаем, как нам принять хитрых генуэзцев.
Прошел месяц. Генуэзское посольство въезжало на гору Феодоро. Юный княжич Алексий встречал заморских гостей у входа в крепость. Солнце клонилось к закату, когда поезд генуэзцев поднялся на гору. Заскрипели толстые цепи, опуская мост через глубокий ров, оберегающий старую крепость. Толстые створки литых бронзовых ворот рывками распахнулись навстречу гостям.
Посол одним взглядом оценил толщину крепостных ворот и промолвил своему спутнику:
– Смотри, Гвидо, такую крепость с налету не взять!
– Да, синьор отец мой, я вижу, – отвечал юноша. Лицом он походил на отца – узкое загорелое лицо, твердый ястребиный профиль, но глаза, сияющие сапфиры, и золотистые волосы достались ему от красавицы матери из северной страны.
– Так как же мы возьмем эту крепость, синьор отец? – осведомился Гвидо.
– Лаской, сын мой, лаской и нежностью, вспомни, что я тебе рассказывал о дочери князя.
– Ах, да, княжна Мария, – протянул Гвидо.
– Мои соглядатаи в крепости доносят, что юная княжна дивно хороша.
Лукавая улыбка скользнула по красивым губам юноши. Лук Амура – называют такие губы на Аппенинах, где древнеримские боги еще являются людям, уже носящим знак Христа.
Бронзовые ворота распахнулись, но решетка-герса еще преграждала путь внутрь крепости. Стройная гибкая фигура выступила из мрака. Лучи заходящего солнца бросили пурпурный оттенок на бледное лицо отрока, встречающего гостей. Княжич поклонился гостям и жестом велел поднять решетку. Герса, позванивая, поползла вверх. Алексий взял под узду коня посла и торжественно ввел его в крепость.
Посол, его сын и другие знатные генуэзцы сошли с коней у мраморного портала, ведущего в парадный двор княжеского дворца.
Сопровождаемые Алексием, генуэзцы вошли во двор. Струи фонтана звонко падали в белый мраморный бассейн. Его волнующаяся поверхность окрасилась алым, отразив багрянец закатного неба.
Алексий проводил знатных гостей в отведенные им покои. Через час гулкий звон бронзового гонга возвестил, что гостей ждет глава княжества Феодоро.
Двусветный парадный зал дворца освещали люстры с восковыми свечами, как во Влахернском дворце. Факелы из особого дерева, не дающие дыма, горели в стенных кольцах.
Князь в пурпурном хитоне и красных сапогах восседал на троне, рубины в его венце посылали горячие искры в коробчатый свод и светлые стены зала. У ног князя, на ступенях трона сидела княжна Мария. Соглядатаи не обманули – девушка выросла, поистине, красавицей: бледное овальное лицо византийской царевны, ее прабабки и тезки, кажется еще белее в обрамлении массы черных волос, черные бездонные очи, изогнутые, как крылья ласточки в полете, брови, свежий розовый рот. Платье княжны, сотканное из шелковистой шерсти феодоритских овец, окрашено драгоценной краской индиго. Густые волнистые волосы Марии придерживает на лбу тонкий золотой обруч с одним рубином – фамильным камнем Гаврасов. Такой же обруч носит и княжич Алексий. Сейчас он стоит у трона их отца.
