Он помнил, как сильно Белла любила дочь. Если бы она видела, что стало с девушкой, это ее убило бы. Насколько ему довелось услышать за последний месяц, сэр Ричард был далеко не первым ее любовником и явно не последним, о чем красноречиво говорили взгляды, которыми она обменивалась с Деспенсером. Девица весьма откровенно показывала свой интерес к нему. Черт возьми, одно ее платье чего стоило! Оно выглядело как бесстыдное приглашение к любовным утехам! Вырез был таким глубоким, что Деспенсер, должно быть, ждал затаив дыхание, когда она кашлянет или чихнет. Боже милостивый, Алекс и сам не мог оторвать взгляд от ее корсажа, стоило ей рассмеяться или вздохнуть.
Сэр Адам осмотрелся по сторонам, хотя рядом не было никого из воинов, приехавших вместе с ними из Уорка, кто мог бы подслушать их разговор, чтобы потом доложить Пембруку.
– Будьте осторожны. Ваше положение в армии Брюса без того навлекло на вас подозрения. Едва ли стоит напоминать о своем знакомстве с одной из самых известных шотландских мятежниц.
В этом предостережении Алексу почудилось нечто зловещее. Он недоуменно нахмурился.
– Меня в чем-то обвиняют? Я не давал Эдуарду повода усомниться в моей преданности.
– Вы шотландец, – ответил рыцарь с горечью. – Кое-кто считает это достаточным поводом для сомнений.
Хотел бы Алекс, чтобы кто-нибудь сказал это Бойду. Для бывшего его соратника он был англичанином только потому, что родился в Англии, хотя всю жизнь прожил в Шотландии и считал себя шотландцем.
Однако теперь он чувствовал, что сэр Адам пытается сказать ему что-то еще.
– Но?..
Рыцарь снова огляделся и понизил голос.
– Стало известно, что у Брюса есть хорошо осведомленный лазутчик в лагере англичан, кто-то из высшего круга. Приближается поход, и король считает важнейшей задачей разоблачить шпиона.
Алекс знал о лазутчике. В гвардии его называли Призраком. Последние несколько лет этот человек добывал ценнейшие сведения для людей Брюса. Но когда до Алекса дошел смысл слов сэра Адама, он ошеломленно замер. Проклятье!
– Так они думают, что это я?
Рыцарь пожал плечами.
– Ваше имя называлось в числе других.
В этих нелепых подозрениях есть какая-то горькая ирония, подумал Алекс. Он пошел против своих друзей и братьев, стал для них врагом, чтобы сражаться на стороне англичан, а англичане думали, будто он все еще служит людям, которых предал. Он вскинул голову и расправил плечи.
– Это неправда. Я презираю хитрость и уловки. Вдобавок как бы я передавал Брюсу сведения по пути в Лондон?
– Я не сказал, что поверил. Или что подозрения небеспочвенны. Но ваши призывы к миру и попытки устроить переговоры не остались незамеченными.
– Выходит, если я устал видеть страдания своего народа и хочу положить конец войне, то я лазутчик?
Алекс знал: сэр Адам его понимает, ведь он попал в похожее положение. Бароны, чьи владения находились близ границы, оказались в тяжелейших обстоятельствах. Поддержать Брюса значило навлечь на себя гнев англичан, а выступивший против него становился его заклятым врагом. Чью бы сторону они ни заняли, война опустошала их земли и несла людям неисчислимые страдания.
– Я чувствую то же, что и вы, но англичане подозревают каждого, кто не призывает снести Брюсу голову. Им не нужно мирное решение. Эдуард никогда не признает Брюса королем. Что ж, по крайней мере, в этом он похож на отца.
Между английским королем Эдуардом Вторым и могущественным Эдуардом Первым, называвшим себя Молотом Шотландцев, было мало сходства, но Алекс начинал думать, что в словах сэра Адама есть правда. Последние два года он всеми силами старался убедить Эдуарда признать законность притязаний Брюса на шотландский престол, однако так и не приблизился к цели, а без этого вождь шотландцев не согласился бы заключить мир. Со временем становилось все яснее, что единственное решение, единственный способ положить конец войне – вступить в решающую битву, где победит сильнейший. Пусть Господь решит, на чьей стороне правда. Но Брюс избегал судьбоносного сражения. Что, если он будет упорствовать и дальше?
