–Никогда не делай то, чего ждёт от тебя враг!
Я дал наизусть вызубренный ответ – и только теперь понял, что хижина не только отличный наблюдательный пункт, но и смертельная ловушка в случае окружения. Если роксделльцы отважатся войти в лощину до заката, мы окажемся там в западне.
По ту сторону пожарища, футах в ста от чёрных костей погибшего дома, Боунз присмотрел распадок. В нём мы привязали лошадь, дав ей, наконец, отдохнуть от груза, седла и подпруги.
–Огонь всё же лучше не разжигать, – вздохнул Боунз, открывая мешок с припасами. – Ничего, нам не привыкать питаться солониной…
Однако мне пришла в голову другая идея.
–На тропе войны есть одна немаловажное правило, – напомнил я.
–Ну-ка, удиви меня!
–Не делая того, что ждёт от тебя враг, постарайся всё же убедить его в том, что ты делаешь именно то, чего он ждёт!
В хижине, на удивление, отлично сохранилась вся обстановка. Поджигатели ограничились тем, что повыбивали окна камнями. Покрытая толстым слоем пыли утварь стояла на своих местах. Можно было без труда определить, что в ту роковую ночь живший здесь слуга уже отужинал и сложил грязную посуду в лохань для мытья. Потом, по всей видимости, он выбежал наружу, услышав чужие голоса, и там нашёл свою – полагаю, весьма незавидную – судьбу.
Крыша прохудилась, и постель превратилась в груду гнилого тряпья. А вот запас хорошо высушенных дров не весь рассыпался в труху. Дымоход очага, конечно, засорился, но я быстро прочистил его.
Потом приготовил горячий ужин и сварил кофе. Боунз следил за окрестностями. Покончив с едой, мы укрылись рядом с лошадью. Напоследок я ещё подбросил топлива в очаг, на сей раз не пренебрегая и трухлятиной, так что дым из трубы ещё долго «выдавал наше присутствие».
Боунз лёг спать, завернувшись в одеяло. Солнце клонилось к закату. Преследователи так и не появились.
Думая о них, я всё меньше верил в безумный замысел Боунза. Возможно, следовало припрятать золото и, бросив лошадь, выбраться из лощины пешком. На своих двоих мы бы преодолели крутые склоны далеко от тех мест, где преследователи ждали нашего появления.
Но предлагать эту идею я не стал. Наверняка Боунз скажет, что потом нам не удастся вернуться за золотом. И, если поразмыслить, будет прав.
После резни на ранчо Гэллоуэев можно рассчитывать уберечь шеи от петли, только отгородившись от Роксделла границами двух-трёх штатов.
Причём желательно, чтобы один из штатов был мексиканским.
Чтобы отвлечься от невесёлых дум, я перевёл взгляд на чёрный остов сгоревшего дома.
Кто в нём обитал? Чем заслужил жестокую расправу?
На ум поневоле шли мысли о колдовстве. Страха они не внушали. Древние проклятия, индейская магия, ведьмовство, нашедшее в Новом Свете спасение от преследования европейских церковников… Таких баек можно вдоволь наслушаться, скитаясь по Великим Равнинам. Как и Боунз, я никогда не придавал им значения.
Я верил только в то, что видел своими глазами. По крайней мере, когда был трезв.
Однако я не раз убеждался, что многие люди серьёзно относятся к суевериям. Может статься, Боунз и сумеет обратить страхи роксделльцев против них самих.
Два часа я отстоял на страже. Над трубой хижины по-прежнему курился дымок. Солнце подбиралось к краю обрыва, служившего западной границей Туманной Лощины.
Я разбудил Боунза. Спал он, как всегда, чутко и открыл глаза, едва я протянул к нему руку.
–Всё тихо? – спросил он.
