Отпустил ее все же, отметив насколько сильно дрожала нервной дрожью. Нехотя дал ей возможность вскочить и отойти. Дал понять, что боль причинять не желает.
– Почему я ослабляю тебя? – продолжил допрос.
Рванула в сторону двери, невзирая на его предупреждающие рукой жесты. Изо всех сил пыталась избежать разговора, сдерживая порывы высказаться на бегу, но была проворно схвачена у двери. Лисса царапалась, кусалась, прикладывая неимоверные усилия, чтобы сбежать.
– Ну! – встряхнул ее за плечи, показывая, кто же сильнее из них двоих.
– Я провела не обряд Междумирья. Я принесла вас с Даном в жертву во имя возрождения новой сущности и возможности управления нежитью. И снять с меня печать и возродить новые способности мог только потомок Саурийский, поэтому Анисий вложил мою душу в его тело, вынуждая меня таким образом с ним …
– Понял…! – прервал на полуслове, понимая, что последует дальше. – Хватит!
– … сойтись.
Смотрел на нее в диком остервенении, пытаясь успокоиться и не поддаться яростному порыву.
Пришло понимание, что снять печать означало не панаму снять с головы, а нечто более серьезное, как провести обряд… в котором скорее всего присутствовало их единение с вампиром. Не просто поцелуй, а ночь! И даже скорее всего не одна.
Задрожал от осознания. Тело реагировало на полученную информацию, отказываясь оставаться под контролем. Напрягся до состояния камня, что начали спазмировать мышцы и подкатывать тошнота.
Как иначе? Она же ушла к Дану, призналась ему в любви.
Он знал об этом! Где-то на подкорке сознания все же билась мысль, что это всего лишь фантазия, а не реальность.
– Ты любишь его? – вопрос, который задал скрепя зубами. Несмотря на логические выводы, все равно как огня боялся ее ответа.
– Я никого не люблю.
Ее качало из стороны в сторону. Пот выступил на лице. Сопротивлялась вину, но то было сильнее. Тем не менее допрос продолжил, решив раз и навсегда покончить со всеми недомолвками.
– Почему ? – спросил шепотом, наблюдая за тем, как сделала шаг к нему.
– Потому что ничего не чувствую больше, глупыш, – провела рукой по его подбородку, возвращаясь в свое амплуа холодной обольстительницы. – Анисий все отключил.
Сердце забилось о ребра бешено, рвано с перебоями. Провел рукой по щеке с особой лаской, а потом сжал ее скулы пальцами, притягивая к себе.
– А я бы умер, – проговорил он ей в лицо со всей твердой искренностью впиваясь в ее глаза своим безжалостным взглядом. – Умер бы, но не ушел от тебя. Потому что ты для меня все.
Это знание плескается в твоих расширенных зрачках, где я вижу свое отражение. Только ты смотришь на меня всегда с такой любовью. Больше, чем с любовью. С диким остервенением, дьявольской одержимостью, скрывающейся за холодной тягучей мрачной тоской.
– Я знаю…
«От тебя меня в клочья разносит. Так сильно, что хочется уже забыться где-то в пучине морской или на дне пропасти. Где угодно, но только, умоляю, быстрее».
Щека в щетине трется о ее щеку, делясь с ней его истинными эмоциями. Жадными поцелуями пожирает ее рот, вжимая в свою грудь, не в силах оторваться. Два года тоски и разлуки высушили его всего, лишили воли и надежды. А теперь каплей в море пытался напиться наперед, чтобы хватило до скончания этой пустой жизни…
– Прости. Я во всем виноват, – прошептал тихо, едва касаясь губами ее рта. Нежно, мимолетно, почти незаметно. – Мне следовало броситься за тобой сразу же, как ушла. Зачем я отпустил тебя…?
