К себе в комнату я возвращаюсь лишь спустя два часа. Совершенно здоровая, по заверениям мэтра Ангина, но слегка зеленая. Гейл встречает меня в гостиной. Расположившись в удобном кресле у окна, она потягивает темный шокол из маленькой белой чашечки, лениво листая какую-то книгу, лежащую у нее на коленях. При виде меня проклятийница закрывает томик и кладет его на стол.
— Фу! Что это? — тычу пальцем в фолиант.
Черная обложка выглядит так, словно чью-то кожу основательно пожевали, выплюнули, размазали по переплету и высушили. Корявые символы названия даже не пытаюсь разобрать.
— Такое даже руками противно трогать! — красноречиво морщусь.
— А я бы и не советовала трогать руками собрание смертельных проклятий на крови Амбиссала Мандрейджа Третьего, — подтверждает мои опасения Гейл.
— Только не оставляй ее в гостиной, пожалуйста! Я ее боюсь, — с еще большей опаской таращусь на книгу.
— Не оставлю, — успокаивает меня проклятийница. — Как ты, кстати? Выглядишь так, будто мэтр Ангин испытал на тебе какое-нибудь снадобье.
— Йархи! Последний бутылек точно был лишним! — досадливо машу рукой, осознав, что стала-таки жертвой очередного эксперимента нашего врачевателя. — Давненько я так глупо не попадалась. Курса, наверное, с третьего…
— На вот, — Гейл протягивает мне точно такую же, как и на столе перед ней, чашку, только полную.
— Спасибо!
С благодарностью принимаю ароматный напиток. Втягиваю ноздрями густой сладко-ореховый запах отборного шокола, который привозит из дома Гейл Мандрейдж. Один он уже благотворно действует после любых потрясений.
— Божественно! Жалко в нашей столовой ничего подобного адептам не подают.
Гейл только усмехается, и некоторое время мы молча наслаждаемся горячим напитком с малюсенькими миндальными печенюшками. Как выясняется, их принес Даманн, пока я отсутствовала. Набрав целую горсточку, устраиваюсь поудобнее на диване, подогнув под себя ноги.
— Ты отлично сражалась, Ирис, и заслужила победу, — первой поднимает тему дуэли Гейл. — Адепты просто в шоке от поступка Руфуса. Поговаривают, он слетел с катушек из-за Люсиль. До меня дошли слухи, что Берки собиралась его бросить, а за глаза называла слабаком и отродьем.
— Ого! Откуда сплетня, Рыжий разузнал?
— Кто же еще. Ты же знаешь, как легко он втирается в доверие. Особенно когда козыряет перед девушками дружбой с Гасом?
— Даже если слухи верны, все равно это не повод убивать других адептов, вымещая обиду. Маклюс нарушил закон. Думаешь, Стерва станет его защищать?
Проклятийница жмет плечами:
— На месте Джаниетты я бы пожертвовала племянником. Ни к чему ей такое пятно на репутации. Она может лишиться должности, если дело дойдет до высшего совета магов. А оно точно дойдет. Как дочь Фиолетового Луча гарантирую, даже родственнику одного из Лучей подобное не сойдет с рук. Как долго Руфус смог бы контролировать фарреха?
— Фаррех — сложное существо. В любой момент он мог выйти из-под контроля истощенного магическим боем призывателя и кого-нибудь убить. Подчинять его, даже с призывательским хлыстом в руках, огромный риск, — подтверждаю я. — Одно не пойму, когда и где Руфус этот хлыст умудрился раздобыть и как пронес на арену?
— Без понятия, — Гейл только пожимает плечами.
— Спасибо, что вступилась за меня, но ты бы поосторожней с угрозами, Гейл. Сама знаешь, что бывает за подобное.
— Поверь, я не хуже тебя знаю законы, — проклятийница легкомысленно усмехается.
