Спрашивает, что я помню с прошлых занятий. Я голосом отличницы начальной школы рассказываю, что должно быть в позиции, как делается правый поворот, какой шаг с каблука, какой с подушки, сколько счетов.
– Отлично! Теперь осталось все сделать точь-в-точь, как ты рассказала.
– Ну, с таким учителем, как ты, есть шанс даже у меня.
– Это бальные танцы, здесь все возможно.
Увлеченно рассказывает мне про осенний бал, который прошел в воскресенье. Что было много пар, даже таких, кто вообще не умеет танцевать. Что все проходит под живую музыку. Я слушаю, киваю, словно во сне. Говорит, что мы тоже можем сходить на бал в декабре – они проводятся четыре раза в год. Это какая-то запредельная для меня информация. Я и бал? Нет, ну на корпоративный я готова прийти, ради него и стараюсь – там конкурентов минимум. А настоящий? Где надо танцевать, кокетничать и вести светскую жизнь? Это звучит, как насмешка – я едва переставляю ноги в танце, а нужно будет показывать уровень, блистать и не подвести учителя.
В тревожных мыслях о настоящем бале, я встаю в позицию, стараясь не касаться Паши грудью. Он же, напротив, очень уверенно располагает свою правую сторону у меня как раз между двумя внушительными выростами четвертого размера и даже пытается как-то там гнездиться, приговаривая, что я должна как бы накручиваться своей стороной и одновременно тянуться левой рукой за лампочкой. Я в шоке. Мысленно повторяю мантру про бал и что все это ненадолго. Мы делаем несколько правых поворотов. Я попадаю в ритм, и мне уже начинает нравиться наш танец.
Вокруг копошатся какие-то дети, бальники готовятся к соревнованиям. Паша называет кого-то по именам, что-то рассказывает про их уровни и достижения. Я же смотрю на него и думаю, что боженька сейчас хохочет у себя на облачке, наблюдая, как моя мечта – танцевать в паре – исполняется вот прямо сейчас, а я стою, в растерянности и внутренних слезах, понимая всю насмешку вселенной. Ведь для нее плюс-минус двадцать лет – это сущие пустяки. А я чувствую себя Золушкой, сильно опоздавшей на праздник жизни, ставшей в пути старой, толстой, неуклюжей. Просто посмешищем. И наверняка все в зале озадачены, что я тут делаю.
В этих мыслях заканчиваю занятие, иду в раздевалку. Там суета и щебетанье – юные спортсменки делают уроки прямо на скамейке. Переодеваюсь, прощаюсь. Уговариваю себя принять то, что произошло, и хоть немного порадоваться, что Танец опять появился в моей жизни. Да, с опозданием в двадцать лет, но он есть, и у меня уже получается правый поворот. Дома делаю растяжку – надо вспомнить, что я умела садиться на шпагат. И для больших шагов в танце, для динамики, как говорит Паша, это полезно.
28.09.2023
Паша накануне подтвердил нашу встречу – как всегда, очень официально, с обращением «Екатерина», на вы. И на паркете он говорит со мной то на ты, то на вы. Ну, ладно, придется это принять. Думаю, у него у самого троится картинка – когда он видит меня непосредственно и когда я, как послушная ученица, внимаю его объяснениям. Раз пишет и напоминает про занятие, то, наверное, ему не все равно и наши занятия имеют для него какое-то значение.
Еду в такси, уже вечер. Вчера сделала биоревитализацию. Вся в пупырышках. Надеюсь, мой юный учитель танцев не упадет в обморок от того, что я еще больше стала похожа на жабоньку.
В клубе много людей – все в черных костюмах, даже дети. Все стройные, подтянутые. Суетятся в раздевалках и на ресепшене. Захожу в зал – у пульта стоит Паша и несколько других преподавателей. Он кивает мне. Подходить не торопится. Я стою, жду. Конечно, жду – двадцать с лишним лет ждала партнера, уж пару минут подожду. Смотрю, как двигаются пары. Кто-то танцует стандарт, кто-то латину.
