Причина изначального недовольства Антона вполне хорошей идеей вскрылась быстро, едва инспекторы, оставив дам, вышли на балкон, покурить.
– Ну и на кой вы всё это устроили? – скрипуче, сдерживая рвущуюся наружу досаду поинтересовался напарник.
В воздухе запахло ссорой.
– Объяснись, – сдержанно попросил Сергей, не понимая, в чём он провинился. – В чём дело?
– В Розе. Я её берёг от наших дел, как мог. Чтобы не лезла. Она, знаешь ли, любопытная сверх всякой меры.
– Да? Никогда бы не подумал. Обычно сдержанная…
Швец горько вздохнул от подобной наивности. Затянулся, уставившись на вечерние окна дома напротив.
– Воспитание такое. На людях – скромна до чопорности. Но один на один – вулкан, а не женщина. Эмоции через край прут. Давно меня достаёт с желанием поучаствовать в расследовании. Машкой тычет. Та ей нажужжала про свои приключения, теперь и моей даме сердца приспичило развеяться, в детектива поиграть.
Горечь Швеца пока оставалась непонятной. Ну сходит с ним разок его вторая половинка, ну повосхищается однообразием сыскного бытия, погуляет в ботсаду. Глядишь, весь этот флёр таинственности и сериальности разом слетит. Оно по началу интересно, захватывающе, а недельку без толку побродишь по одним и тем же аллейкам – озвереешь от нудности. Кому хочешь такая романтика обрыднет.
С другой стороны, призрак не идиот и сам всё прекрасно понимает. Значит, есть закавыка.
– Проблема в чём? – спросил напрямую Иванов.
– Задолбает, – трагично признался напарник, облокотившись локтями на край балконного ограждения и до половины высунувшись в открытое окно. Посмотрел на небо. – В ней энергии на атомную станцию. Один раз возьму с собой, потом не отстанет. Оно нам надо?
Множественное «нам» очень не понравилось Сергею. Он чувствовал: Швец говорит чистую правду так, как понимает её сам. И перспектива в виде вечно шляющейся хвостиком Розы тоже не радовала.
Причин для этого имелось более, чем достаточно. Главная – бывшая специалистка по платной любви не служит в Департаменте. А отсюда вытекало многое: от вопросов по правомерности её присутствия до банального риска от незнания специфики работы. Сунется не туда – и кранты Розе. Или на сильного беса нарвётся и тот над ней по полной программе поизгаляется, или в новое рабство к колдунам вляпается.
С домовой было попроще. У той хватало мозгов не влезать без спроса не в свои дела, а если и приходилось участвовать, то… Иванов скрипнул зубами, припоминая бурную деятельность добровольной помощницы везде, куда её приглашали для помощи. Бр-р-р… Пусть в зрителях побудет.
– Угадай, сколько раз я слышал: «Почему Маше можно, а мне нельзя?» – задал полуриторический вопрос Антон, с сожалением отваливаясь от окна.
– Без понятия, – буркнул Сергей, начиная стыдиться их с кицунэ энтузиазма.
Они ведь как лучше хотели, а получилось… хуже, чем как всегда.
Швец раздражённо признал:
– Правильный ответ. Я тоже без понятия. Не считал. Слишком большое бы число получилось… А теперь угадай, что будет, когда я прогнусь? Точнее, считай, уже прогнулся. Отказать Розе, после ваших спичей, хрена с два получится. Одна надежда – щупатель наш дома посидит лишних несколько дней, а там, глядишь, и надоест моей красавице вся эта чехарда. Успокоится, поостынет, отстанет, и заживу я по-прежнему, даже ещё лучше. Осталось придумать, как этого добиться.
Необычные ситуации требуют необычных решений. И одно у Иванова имелось. Затушив окурок, он с жаром зашептал на ухо напарнику:
