Pro меня и Pro тебя - страница 8

В чем проявлялась эта разница? Например, в том, что женщина из этой пары могла себе позволить покупать каждый свежий выпуск Cosmopolitan (не газеты из тонкой серой бумаги, а глянец). Она прочитывала журналы, а затем выносила в подъезд и оставляла у мусоропровода. Просто так. Она не вырывала страниц для коллажей и даже пробники кремов и парфюма оставляла нетронутыми.

Такими я их и находила в подъезде. Тяжелые, глянцевые, все еще едва уловимо пахнущие типографией журналы, оставленные на лестничной площадке. Спустя несколько месяцев соседства я уже знала точно, когда она вынесет следующий журнал – такой же безупречный и едва пролистанный, как и прошлый.

Я приносила их домой, жадно разглядывая фотографии, и читала истории о молодых и успешных. В некоторых журналах попадались интервью с директорами компаний. Я смотрела и не могла поверить: им было по 30 лет, а у них – свой бизнес. Так бывает? Я не была знакома ни с одним молодым предпринимателем. Да хотя бы просто с предпринимателем! Потрясенно рассматривая портреты этих молодых директоров, читая их ответы журналистам, пробовала на вкус слово «бизнес» и думала о том, какие они крутые, – я так, наверное, никогда не смогу.

Такие люди живут в другом мире. Тогда я даже не представляла, что тоже буду директором своей компании. Но чтобы им стать, мне нужно было поверить, что так может быть.

***

Довольно скоро эта молодая пара съехала из нашего дома. Слишком они отличались от всех нас по уровню дохода, по образу жизни, поэтому выбрали жилье более высокого класса, а в квартиру заселили «бедных родственников» – среди них по счастливой случайности оказалась моя ровесница Аня, с которой мы быстро познакомились и подружились. Семья, въехавшая в квартиру, действительно была бедной. Возможно, поэтому нам с Аней было так легко понять друг друга.

Так я смогла побывать в квартире тех загадочных людей, которые вели «другую» жизнь. Конечно, там не оказалось интерьеров из каталога мебели, но зато прежняя хозяйка оставила часть своей одежды и обуви.

Одну пару сапог из ее гардероба мы с Аней даже носили некоторое время по очереди: у нас обеих не было зимней обуви. По утрам я надевала их и шла сквозь метель в школу, а после уроков отдавала Ане – она брала их, чтобы пойти учиться во вторую смену.

Несмотря на то, что мы все еще делили эти сапоги на двоих, я уже точно знала: другая жизнь есть. В глянцевых журналах и у девушки, которая оставляла их у мусоропровода. В этих сапогах из настоящей кожи, купленных не на китайской «оптовке», примеренных не на картонке и оплаченных не последними деньгами.

А если она существует, то почему не для меня?

С того момента я начала себе воображать другую жизнь. В реальности оставалась юбка, перешитая из лоскутов, и единственный свитер, но это было уже не столь важно. В моем сознании зародилась мысль о том, что жить по-другому возможно. Мой разум уже начал искать способы того, как найти дорогу к этой жизни и перебирать доступные способы. Цеплялся за возможности, обдумывал и анализировал. Процесс был запущен.

А по мере «насмотренности», расширения моих внутренних горизонтов иными становились и желания. И это были уже не только хорошие зимние сапоги.

Картина мира – это образ окружающей реальности, который существует в сознании каждого из нас. Представьте стеклянный ящик, в который залетают мелкие мыльные пузыри. Они летают, прилипают к стенкам, сталкиваются между собой и схлопываются в пузыри побольше. Вот стеклянный ящик – это мир. А объем каждого пузыря – внутренняя картина мира каждого человека. Какие-то из них пересекаются, какие-то вмещают больший объем, но ни один из пузырей не приближается к размерам целого ящика. Только если достаточно много прилипнет друг к другу и схлопнется в один, им удастся охватить значительную часть. Но даже так они никогда не примут форму ящика и не узнают, что находится за его пределами.