Когда Сережа выходил из дома, дед Васька уже стоял возле крыльца в болотных высоких резиновых сапогах. Наготове тяжелело своей ношей кормовое весло, которое тащил Сережа. Если два обычных длинных весла изготавливал сам дед из вяза, то кормовое весло делалось у мастера на заказ со специальной кожаной манжетой на веретене, чтобы весло, когда вставлялось в гуж, сделанный из ремня или толстых веревок на корме лодки для управления, не перетиралось.
Идти до извоза деду и внуку было недалеко. Дед шел прихрамывая, чуть раскачиваясь, как истинный моряк. Сережа вышагивал рядом, гнул плечо под веслом. Дом их стоял на улице Пушкина – в самой центральной, ходовой местности по тем временам. Здесь тебе сразу против дома раскинулся большой парк с магазином «Раймаг», библиотекой, летним кинотеатром, павильонами, где продавались мороженное, лимонады, возле павильонов стояли высокие столы с мраморными столешницами, где задерживались мужики, выпивая пиво или чего покрепче.
На другой стороне от Пушкина – улица Чкалова. На той улице на самом углу в одноэтажном неприхотливом здании с маленькими окнами, окрашенными в зеленый цвет, находилась Сберкасса. Далее двухэтажные дома, горделивые и наполненные властью – Райисполком и Горисполком, после них закрытый кинотеатр «Мир» из красного добротного кирпича и отделение Милиции. И самое большое достояние – это метров триста асфальтной дороги, по которой вечером прогуливался народ, захаживал в парк или в летний кинотеатр посмотреть новинку советского кинематографа. А еще здесь же, возле памятника, посвященному борцам за установление Советской Власти и войнам, погибшим в отечественной войне, принимали в пионеры, а главное – в комсомолы – будущее великой страны.
Деду Василию и внуку Сереже рукой было подать до извоза. Пройдешь два дома, и вот уже улица Пушкина пересекает улицу Фрунзе. Здесь на углу перекрестка величаво стоял белокаменный дом – бывшая церковно-приходская школа, построенная в начале века до революции силами народа и Атраханской епархией. Дом так служил всем местном школой, где учились начальные классы. Внутри дома деревянные двери, скрипучие половицы, вытянутые окна в белых рамах, словно из бального зала, и высоченные потолки, каких не видывали обычные жилые дома. Невозможно было прийти мимо и не взглянуть на кирпичное здание. Оно стояло так, будто плевалось в сторону советской власти – мол, вы хоть и сделали из меня школу для пионеров и повесили плакаты с призывами к любви к коммунизму, а внутри по моим деревянным стенам все же течет кровь царских устоев.
