Звонок в дверь заставил Михаила Петровича оторваться от перебирания гречки.
– Петрович, поделись солью, – на пороге стояла Раиса Филипповна – соседка по лестничной площадке.
– Ты знаешь, что солью делиться к ссоре? – предупредил Михаил Петрович.
– Знаю, только нам с тобой делить нечего. А лифт не работает – я бы уже давно сама сходила, – не растерялась соседка.
Михаил Петрович взял стаканчик и ушёл на кухню. Соль у него хранилась в огромной банке. Насыпал немного в стакан. А вдруг мало? Досыпал ещё немножко. Показалось, что много. Отсыпал обратно в банку. Вернулся к соседке.
– Как напИсал! – не удержалась Раиса Филипповна.
– А тебе чего – огурцы солить? – огрызнулся Михаил Петрович, не любивший намёков на его жадность.
С самого утра Михаил Петрович затеял стирку. Перед этим два часа провозился со стиральной машинкой «Золушка». Да, умели придумывать названия в прежние времена! «Золушка» из миловидной девочки превратилась в ржавую старуху, век которой, судя по всему, был сочтён. И разбирал её Михаил Петрович, и стучал по ней, и даже пытался поговорить. Бессмысленно. «Золушка» умерла. Пришлось Михаилу Петровичу, кряхтя и постанывая, замачивать бельё в тазиках, перед этим натерев хозяйственное мыло на тёрке. Нет ничего лучше хозяйственного мыла, так считал Михаил Петрович. А вся эта реклама стиральных порошков – обычное выманивание денег у народа.
Уже днём, передохнув после мучительной стирки, Михаил Петрович отправился в магазин за хлебом. Лифт работал, Гриша снова выносил мусорное ведро (они там что – из-за стола не вылезают, что ли?!). По инерции проверил почтовый ящик. Вместо бесплатной газеты или квитанции об оплате очередных коммунальных услуг в ящике белел конверт. Михаил Петрович растерялся. Поздравление с завода? Но нет праздников. А может, рекламная акция каких-нибудь прохиндеев? Михаил Петрович осторожно достал письмо. На конверте – неуверенный почерк. Обратный адрес – город Ростов. Ростов! Масса приятных воспоминаний заполнила Михаила Петровича. В этот город он ездил в командировку. Какие там люди! Какие рестораны!
Затея с хлебом была отложена на неопределённый срок. Сжимая в руках письмо, Михаил Петрович вернулся домой. Нацепил очки, обмотанные изолентой и кое-как держащиеся на носу. Вскрыл конверт.
«Здравствуй, Миша!
Наверное, ты сейчас пытаешься понять, от кого это письмо. Помнишь Любу Дворцову? Это я. Уже не Дворцова – да это неважно. Мужа моего давно нет в живых…»
На этом моменте Михаил Петрович на несколько секунд отложил письмо в сторону. Конечно же, он помнил Любу Дворцову! Весёлая девушка – хохотушка и заводила. Из-за неё чуть не была сорвана командировка. Все ночи подряд они с Любой гуляли и даже признавались друг другу в любви. А днём Михаил Петрович (тогда ещё Миша) ничего не понимал из того, что ему говорили коллеги. Единственная мысль стучала в голове – спать. Уезжая из Ростова, он вроде бы оставлял Любе свой адрес. Или нет? По крайней мере, она никогда ему не писала. Да и женился он через год на другой. Михаил Петрович снова поднёс листочек к глазам.
«Очень надеюсь, что ты не переехал. Иначе нет смысла в этом письме. Миша, я очень больна. Врачи не говорят ничего хорошего. Они вообще ничего не говорят, но чувствую себя с каждым днём всё хуже и хуже…»
Михаил Петрович снова отвлёкся и попытался представить Любу Дворцову спустя 40 лет. Не получалось. Она написала, что мужа её нет в живых, а сама умирает. Может, любила его, Михаила Петровича, всю жизнь и теперь хочет попрощаться? Михаил Петрович тут же представил, сколько сейчас стоят билеты в Ростов. Наверное, не дёшево. А он больше не работает – так что завод поездку не оплатит.
