Надцонов напрягся, аж шапку в руках сжал:
– Разом заводим все технику и выгоняем на площадь, под самого Ленина.
– Володя, это же топливо надо, воду…
– Топливо в баках должно быть, не на последних каплях они из района пришли. А воду каждый по канистре – приволокём.
Аверин охватил голову руками:
– Мужики, пересадят нас, точно говорю. Угнать со двора – всё равно, что украсть.
– Но ворованное украсть – большая разница. К тому же мы не к себе в ограду, а на общий вид. Пусть завтра народ полюбуется. – Владимир и сам себе не очень верил, что говорил, но нет иного способа накрыть проходимца. – Подожди, парни, это не кража, это изъятие вещественных доказательств. Вызовем нового прокурора, документы предъявим.
– Вова, только настоящие бумажки им не отдавай, захарлят, копии сделай.
– Уже наделал, – успокоил Надцонов.
Арыкпаев засмеялся:
– Володьша, будешь адвокатом в суде, такие слова знаешь!
Решили сегодня, после полуночи. Андрей Аверин, десантник, через забор перемахнул, открыл калитку. Залили воду, подождали, когда за сараями загудело. Распахнули ворота, «Зил» и «Беларусь» выскочили быстро. Надцонов запер ворота и вернулся через забор. Гусеничный трактор и комбайн шуму наделали, но деревня спала. Выехали на площадь, Надцонов выскочил из кабины и отмашкой выстроил технику в ряд. Заглушили моторы, быстро слили воду. Владимир вынул из-за пазухи кусок ткани, растянул вокруг кабины «Дона». Даже в темноте хорошо читалось: «Это украл Ежовкин». Веста по его просьбе написала белилами.
– Ну что, жулики, по домам? – спросил неунывающий Арыкпаев.
– Расходимся. Утром к восьми надо быть здесь. Я прокурору позвоню.
Что там в восемь – в семь все были на месте, редкие любопытные проходили мимо и вопросов не задавали. Надцонов сбегал в контору, позвонил, прокурор его выслушал и сказал, что немедленно выезжает. Он подъехал через час, представился, обошёл площадку с техникой, попросил лозунг снять. Через полчаса подъехала целая колонна легковых машин, выходили из них солидные люди в красивой одежде и с красивыми портфелями в руках.
– Ну, робя, на них нас и увезут, – хмыкнул Барабенов.
– Ага, губу раскатил, под нас «воронок» подгонят.
Надцонов глянул на своих:
– Только спокойно, я отвечаю.
Ежовкин сразу кинулся на Владимира, Аверин вышел вперёд – высокий, крепкий и наглый.
– Тебе кто дал право, нищеброд хренов, по чужим дворам лазить? На каком основании? Да я тебя в тюрьме сгною!
– Кто старший, с кем говорить? – спросил прокурор.
– Я. Надцонов Владимир Игнатьевич.
– Принято. Что за техника, как она здесь появилась?
– Да они… – пытался крикнуть Ежовкин, но прокурор остановил его.
– Я вас пока не спрашиваю. Продолжайте.
Надцонов спокойно (сам удивился) всё рассказал, показал копии платёжных документов и договоров передачи техники в аренду.
Прокурор внимательно посмотрел бумажки и поднял голову:
– Надцонова и Ежовкина прошу пройти в администрацию, милиции обеспечить сохранность техники.
– Я заместитель главы района, здесь директор птицефабрики. Товарищ прокурор, надо бы поговорить.
Владимир только сейчас заметил, что прокурор совсем молодой, форма на нём с иголочки, чувствует себя хозяином положения.
– Господа, у меня к вам пока вопросов нет, если что появится, вас пригласят повесткой. А пока свободны.
– Чёрт знает, что творится! – возмутился директор птицефабрики. – Втянул меня Денис Кириллович в историю, тюрьмой попахивает.
