Проба времени. 1941 год - страница 22

– Невестой?

– Да.

Часовой посмотрел на неё через забор, отошел в будку, поднял трубку телефона и начал что-то говорить. Дождь опять начал идти, а женщина стояла, как заброшенная статуя посреди тёмного сада. Её также не покидало чувство, как будто за ней кто-то следит. Вскоре дежурный вернулся к Гаянэ со словами:

– Товарищ военврач, товарищ военный прокурор уехал, но скоро должен вернуться.

– Спасибо. Когда придёт, скажите ему, что я буду ждать. Где он знает.

– Может быть, зайдёте к нам в будку. Вы уже промокли. Ещё заболеете.

– Нет, спасибо. Передайте ему, как вернётся, что буду там, где он знает.

Гаянэ отошла от ворот и хотела уже уйти, как рядом с ней остановилась машина. Она замерла от страха, и хотела уже убегать, когда из машины вышел адъютант Михаила. Он обратил на неё внимание.

– Гаянэ Хачатуровна, добрый вечер. Что здесь делаете? Вы так неожиданно появились, как будто с неба свалились.

– Пришла к Михаилу, но не застала его. А что случилось? – спросила она с испугом.

– Садитесь в машину. Нужна Ваша помочь.

Она быстро, чувствуя что-то неладное со Смирновым, подошла к машине, а адъютант взял ее чемодан и положил его в багажник. Сев в машину, Гаянэ увидела Мишу, на лбу которого были крупные гроздья пота, а глаза блестели от слез. Она присела рядом с ним, взяла его руку. Военврач знала, что с его здоровьем было не очень хорошо. С первого дня, когда узнала, что мужчина болеет, она решила взять над ним «шефство». Но только сейчас она поняла, что у него не было никого, кто мог бы ему помочь, случись что. Машина с водителем, отделенным стеклом, двинулась. Глаза двух любовников, сидевших сзади, встретились.

– Миша, что с тобой? Сердце болит?

– Ничего, это у меня так часто, сама знаешь. Поболит, поболит и перестанет, – сказал он, растирая грудь в районе сердца.

– Ты серьезно болен. Тебе надо отдохнуть дома, а не работать.

– Я только что с вокзала. Посадил Настю на поезд. Сейчас идёт война, и я – военный прокурор. Я – военный человек, и подчиняюсь законам военного времени. Какой отдых дома, о чём ты говоришь?

– Миша, заклинаю тебя, без здоровья ты вообще не будешь работать. Я сделаю всё, что скажешь, но на сегодня с тебя хватит. Сколько уже времени? Когда я выходила из дома, было 16:43, сейчас, наверное, уже больше 18 часов. И когда надо тебе ехать домой? Не играйся с сердцем. Это очень серьезно! Нам надо ехать домой. Но только не ко мне… Тебе надо отдохнуть, или твоё сердце не выдержит такой нагрузки. А я бы очень хотела, чтобы твоё сердце выдержало.

Михаил спокойно на неё посмотрел и обнял её руку. Он тяжело дышал и смотрел в окно, пока машина ехала по улицам Москвы. Ни он, ни Гаянэ, не знали что рядом со входом в прокуратуру прятался один из членов секты, в которой находился Фёдор.

Дома Гаянэ осмотрела Мишу, ставшего ее новым пациентом, и приказала ему отдыхать. Он попробовал возражать, попытался встать и позвонить своему начальнику, но женщина сама позвонила главному военному прокурору. От него она услышала, что она права, и прокурору надо отдохнуть. Михаил лежал на кровати в своей комнате, рассматривая, как ветер играет с листьями деревьев во дворе. Тем временем его любимая начала готовить ужин. Женщина всегда остается женщиной. Гаянэ варила суп, время от времени (с его разрешения) отвечая на телефонные звонки. Миша с нетерпением ждал, пока она приготовит.

Он знал ее «руку» еще с момента, когда Федор не начал выпивать и ревновать Гаянэ ко всем мужчинам. Прокурор обожал блюда ее приготовления – всегда такие нежные и вкусные, как для царской семьи, и с нотками её родимой Армении. Он неимоверно обрадовался, когда увидел Гаянэ, входящую к нему в комнату с тарелкой в руках. Почувствовал её холодные бледные руки и мокрые волосы. Она гуляла по его дому, в нижнем белье и босиком. Он начал её жалеть.