– Это верно, – не стал спорить Завьялов, Так тебе интересно, что заставило шефа вспомнить об этой самой личности?
– Э-э-эх, – протянул и тут же замолчал Альберт, хорошо понимавший, что согласие даже просто выслушать суть дела, было доброй половиной согласия помочь в нем.
Это понимал и Завьялов, и потому терпеливо ждал ответа.
– Что ж с тобой делать, – наконец разродился агент 28, – Ну, что там у вас стряслось?
– Мы потеряли Селиверстова, – совершенно без удовольствия сообщил Завьялов. Говорить подобное было неприятно. Очень неприятно.
– Вот так ни хера себе, – не сдержался Альберт, – Я даже шутить по этому поводу не буду. Хотя шуток у меня рождается достаточно.
– Представляю, – хмыкнул полковник.
– Особенно по поводу вашей с генералом профессиональной пригодности, – добавил агент.
– Можешь пошутить, – пожал плечами Завьялов, – я не обижусь.
– Не буду, – бодро заявил его собеседник, – Серьезная проблема, Константин Федорович. Теперь я могу понять, почему ты написал мне.
– К сожалению, так, – согласился полковник, – Бородин уверен, что нам могут очень пригодиться твои таланты.
– Да уж, – усмехнулся голос, – С каких пор генерал стал поклонником моих талантов?
– Тебе видней, – дружелюбно парировал Константин Федорович, – Так что думаешь?
– Думаю, что учитывая масштаб проблемы, твое предложение о компенсации становится очень и очень актуальным, – поделился мыслями двадцать восьмой.
– Не вопрос, – уверенно заявил Завьялов, – Когда мы сможем обсудить твои условия?
– Прямо сейчас! – в трубке раздался смешок, – Или ты торопишься, полковник?
– Нет, – покачал головой Завьялов, – если только звонок не за мой счет.
– Не беспокойся, – улыбнулся невидимый собеседник, – звонок за счет нашего общего друга, генерала.
Константин Федорович снова покачал головой. Разговор с профессионалом уровня Альберта доставлял ему настоящее удовольствие.
– Будут пожелания? – спросил полковник и внутренне подобрался. Разговор подошел к кульминации.
– Ты удивишься, полковник, – Альберт взял небольшую паузу, – У меня действительно есть одно маленькое желание-пожелание.
– Поделишься?
– А как же, – агент сделал театральную паузу, словно прямо сквозь трубку наслаждаясь напряжением, охватившим его собеседника, – Это простое условие.
– Я слушаю тебя, – машинально кивнул Завьялов.
– «Нанотек» организован в виде классического акционерного общества, – аккуратно проговорил голос в трубке, давая возможность полковнику вникнуть в каждое слово, – Хотя акции его до истечения Сочинской конвенции не будут открыто торговаться на бирже. Контрольный пакет в размере пятидесяти процентов и одной акции у нашего любимого государства. Верно излагаю?
– Абсолютно, – согласился полковник.
– Я хочу, чтобы государство передало мне десять тысяч акций, – очень спокойно проговорил Альберт.
– Десять тысяч акций? – переспросил Завьялов, пытаясь сообразить много это или мало.
– Это всего лишь один процент, – поспешил развеять его сомнения звонивший, – Не много за такую-то услугу. А, полковник?
– Что ты будешь делать с этими акциями? – заколебался тот.
– Полко-о-о-овник, – с наигранной укоризной протянул Альберт, – это же очевидно. Через два с половиной года Россия выставит свои акции на открытые торги. И что-то мне подсказывает, что спрос на них будет невероятный. Тогда и я смогу пристроить свой скромненький один процентик.
– Возьми деньги! К чему эти сложности? – стараясь исключить даже намек на давление или недовольство, проговорил Завьялов.
