В книге рассматриваются и другие виды бессмертия вполне совместимые с позиций научного познания, в том числе: гипотеза панспермии – наличие вечной жизни и смерти во Вселенной, мумификация тела с расчетом на вечное его сохранение. Научные открытия, гениальные произведения литературы, философии, искусства, борьба за освобождение человечества от классового и социального гнета, выдающиеся военные победы – все это оставляет имя человека в памяти благодарных потомков, сливается с бессмертием.
В работе рассматривается исследование американского философа и ученого Р. Муди, автора книги «Жизнь после смерти». Он повествует о воспоминаниях людей, побывавших в состоянии клинической смерти. По рассказам этих людей, после своей смерти они слышат разговоры и видят, как бы со стороны, врачей, которые пытаются вернуть их к жизни, встречаются с родными и друзьями, с загадочным человеком из света, с которым они общаются, но затем понимают, что момент смерти еще не настал. На этом основании Муди делает вывод, что смерть тела еще не есть конец существования, что эти рассказы якобы свидетельствуют о бессмертии души, правда не настаивает на окончательной истинности своего вывода. Рассказы людей, описанных Муди, имеют научное объяснение и не дают оснований утверждать, что опыт людей, переживших клиническую смерть, свидетельствует о существовании бессмертной души и потустороннего мира.
Последний раздел книги посвящен проблеме эвтаназии, которая стала особенно острой в связи с развитием современной реаниматологии, достигнувшей больших успехов в возвращении к жизни людей, находившихся в состоянии клинической смерти. Установлено, что при умирании организма вначале погибает кора человеческого мозга, с деятельностью которого связано сознание человека, а дольше всего может сохраняться работа сердца. Средствами реанимации можно восстановить работу сердца, а значит, вернуть к жизни индивида, но после смерти мозга человек безвозвратно утрачивает личностные качества, перестает быть общественным существом. В связи с этим возникают вопросы этического характера: оправдано ли сохранение обществом безнадежно больных, у которых утрачены умственные функции? Где предел муки, боли и материального бремени, до которого можно сохранять их жизнь? Решая вопрос о законности и моральной обоснованности эвтаназии, медикам приходится решать дилемму, известную еще со времен Гиппократа: с одной стороны, врач не должен быть убийцей, даже по просьбе пациента, а с другой, он должен облегчить участь страждущего. В связи с этим в западной литературе широкое обсуждение получил вопрос о «праве на смерть»; в которой столкнулись две противоположные позиции: с одной стороны, признающая неограниченную свободу в решении этого вопроса, а с другой – отстаивающая ее полную подчиненность общественным и государственным интересам.
Философы, юристы, журналисты и врачи обсуждают вопрос: если эвтаназия вообще может иметь моральное обоснование, то при каких условиях она должна быть узаконена? Особенно остро эта проблема возникает в связи пересадкой жизненно важных органов, и прежде всего сердца. Интересы «реципиента» требуют от врача взятия материала для пересадки в кратчайшие сроки после наступления смерти. Интересы «донора» противоположны – они требуют максимальных затрат на реанимационные мероприятия с целью реализации всех возможностей возвращения человека к жизни. Поэтому необходимы строгие критерии констатации смерти, базирующихся на высоких моральных принципах. Признание ценности и неповторимости жизни каждого человека составляет важнейший мотив этического поведения врача у постели умирающего. Отзывчивость врача, его способность к сочувствию и сопереживанию адаптирует больного к предстоящему уходу из жизни и смягчает мучительный страх перед наступающей смертью.
