Проблемные вопросы возбуждения уголовных дел на современном этапе. Монография - страница 10

Объявление или жалоба лица, потерпевшего от преступления, являлись безусловным поводом к возбуждению уголовного преследования. Другие поводы, указанные в ст. 297 УУС, уже не запускали предварительного следствия автоматически, поскольку предполагали, что повод идет в связке с основанием. Поэтому судебный следователь мог не найти достаточных оснований к производству следствия, когда поводом для его начала служили сообщения полицейских или из других присутственных мест. Явка с повинной побуждала следователя провести проверочные мероприятия, и «если признание явившегося с повинною опровергается имеющимися у следователя сведениями, то он составляет протокол о причинах, побудивших его оставить явку с повинною без последствий» (ст. 310 УУС).

Устав уголовного судопроизводства допускал при решении вопроса прокурором о возбуждении уголовного дела с целью подтверждения достаточности оснований использование информации, полученной полицией негласным путем.

Что касается деятельности полиции, то в соответствии с нормами УУС здесь предполагался двухвариантный алгоритм. Если признаки преступления или проступка были очевидны, то полиция обязана была не позднее суток с момента получения информации сообщить об этом судебному следователю, прокурору или товарищу прокурора. Если же сведения о преступлении были сомнительными или получены из недостоверного источника, то полиция проводила проверку в форме полицейского дознания^>62. Дознание проводилось и в случае невозможности уведомления в суточный срок следователя, прокурора или товарища прокурора. При этом, как подчеркивает О. И. Андреева, «ст. 250 Устава уголовного судопроизводства ограничивала деятельность полиции самыми необходимыми изысканиями… простыми, негласными разведываниями»^>63.

В этом контексте уместно привести высказывание И. Я. Фойницкого о том, что: «Под розысками, предусмотренными ст. 254 УУС, подразумеваются все вообще меры удостоверения в искомом происшествии. Некоторые из них называются самим законом, именно словесные расспросы и негласное наблюдение, но, помимо того, к розыскам могут быть отнесены осмотры местности, осмотры потерпевшего и всякого рода осмотры, даже при участии экспертов, меры для отыскания и охранения таких предметов, для определения виновника и его нахождения. Таковы исследования вещей, оставленных на месте преступления вероятным виновником, сношения с иными полицейскими установлениями, обходы ночлежных приютов и т. п.»^>64.

В целом следует согласиться с тем, что «хотя термин “возбуждение уголовного дела” в УУС использовался для обозначения одного из поводов производства по уголовному делу в форме предварительного следствия, фактически ему обычно, за исключением предусмотренных законом случаев, предшествовало “состояние” уголовного процесса, имеющее относительно самостоятельное значение, в котором угадывается прообраз сформировавшейся позднее стадии возбуждения уголовного дела»^>65.

Дальнейшее оформление рассматриваемой стадии было продолжено уже в советский период. Хотя и в советское время термин «возбуждение уголовного дела» первоначально не обозначал отдельную стадию. Полагаем, что это связано с тем, что проведение проверочных мероприятий не рассматривалось как элемент процессуальной деятельности. Между тем в УПК РСФСР 1923 г.^>66 уже была введена глава VII «Возбуждение производства по уголовному делу». Статья 91 закрепляла несколько поводов к возбуждению уголовного дела: заявление граждан и организаций, сообщение правительственных учреждений и должностных лиц, явка с повинной, предложение прокурора, непосредственное усмотрение органов дознания, следователя или суда. При наличии данных поводов, а также указания в заявлении на состав преступления начиналось производство дознания или предварительного следствия.