Нога нещадно болела, голова гудела.
Но я жив. Мы живы, Василий, несмотря на всю ту хрень, что мы с тобой учудили. В этом мире можно и не такое, когда знаешь, что тебя всё равно дотащат до целителя.
Я с трудом сел, опасаясь за ногу.
Нога перевязана чистыми бинтами, с правильно наложенной шиной, а все следы моего преступления исчезли. Окровавленные тряпки куда-то делись, и кровь с пола оттёрли.
Порезанные простыни заменили новыми, даже балдахин, кажется, починили.
Ножик, как ни в чём не бывало, лежит на столике рядом с фруктами. Щипцы возле ковшика с орешками. И не пригодившаяся кочерга прислонена к камину.
Рядом со мной только стакан воды, и коробочка с обезболивающим. Нет, тут ещё одна, незнакомая мне коробка, но с короткой запиской – «Для заживления. Внутрь».
«Нэриумно-хомусно-тхэлусная вытяжка» – гласило название на таблетках.
Перед лицом возникла картинка, как тут передо мной ночью стоял Георгий. Это он помог?
Вообще, я знал, что в случае провала меня потащат к целителю. Никто в здравом уме не додумается сам себе сделать операцию.
Но Георгий не потащил.
Я сразу же закинул таблетку этой самой «вытяжки». Кое-как забрался на кровать, накрылся одеялом. Меня начал пробивать озноб, но я довольно скоро отключился.
***
Во сне я снова смотрел, как из Пробоины в небе вылетают осколки Белой Луны.
В это раз они не падали, а медленно кружились, и люди посреди пустыни носились, как угорелые. Подставляли сита и тазы, ловя планирующие звёздочки, и ссыпали их в кучи.
Никого не интересовало, что луны не стало. Всем были важны только её осколки.
– Они не задумываются, – послышался незнакомый мне голос, – Смотри, что будет дальше.
Я обернулся. Рядом Василий, который послушно смотрит на кучу блистающих осколков. Но это был не его голос.
А где-то далеко, на соседнем бархане, стоял незнакомец. Тот самый, который был ещё в прошлом моём сне, где разъярённое небо кидало осколки луны на землю.
В длинном плаще, в капюшоне, он показывал пальцем.
Искрящаяся куча всё увеличивалась, но потом вдруг перестала светиться. Обеспокоенные люди засуетились, забегали вокруг почерневших осколков луны.
От потухшей груды по песку пошла какая-то тень, всё стало чернеть, и люди, которые не успевали сбежать, так же превращались в чёрный камень. Превращались, чтобы упасть раскоряченной статуей на песок.
Люди убегали, спасаясь бегством, но чёрная тень была быстрее.
– Бежим!!! – Василий вдруг сорвался, и, как в прошлый раз, понёсся вниз по бархану, спотыкаясь и увязая в песке.
Ну, тут ничего нового.
А силуэт на соседнем бархане показывал уже наверх.
Снова в Пробоине чёрное пятно, закрывающее часть звёзд. Но вот оно стало заходить на край Пробоины, переходя в наш мир.
Звёзды вокруг стали гаснуть, да и тень, которая распространялась от кучи осколков, уже дошла до меня.
– Кажется, здесь нужен хороший привратник, – произнёс задумчивый собеседник.
Силуэт исчез. А мир вокруг будто выключался. Гасли звёзды, гасли луны… Чернела земля.
И прежде, чем до меня дошла эта тень, я проснулся.
***
– Господин так сладко спал, – проворковала служанка.
Она протирала столик, задумчиво потягивая носом. Да, в комнате пахло кровью, но Аглая лишь поморщилась, и продолжила шуровать метёлкой.
Служанка была в том же коротком платье, и будто бы случайно повернулась ко мне спиной, присела и нагнулась, что-то выискивая на полу.
Твою псину, Василий, спокойнее. Ну, почему она блондинка-то? И почему не носит нижнее бельё?!
