Я слегка смутился. Его сын особым дружелюбием не отличался, а здесь налицо тренированная «любезность». И снова моя интуиция оскалила зубы – я всегда чувствовал, когда мной пытаются манипулировать.
Впрочем, две карты у меня для них открыты. Амнезия и хромота. Если удержу внимание на этом, то смогу использовать козыри. Которые ещё надо приобрести.
Георгий остался у двери. Другие двое бойцов прошли вместе с Борисом к столу, и встали за спинкой его стула.
– Разрешите сесть, великий магистр? – галантно поинтересовался я, проковыляв к стулу.
Я отчаянно пытался не переиграть. Нога побаливала, но не настолько.
Зато Андрей Вепрев обратил внимание на мою походку, и покосился на сына:
– Я о чём-то не знаю?
Борис был сама невинность. Пожал плечами, тыкая вилкой в цыплёнка на тарелке.
– Там длинная история, – он усмехнулся, – Зато теперь не сбежит.
Отец с мнимым неодобрением посмотрел на сына, потом дружелюбно махнул мне, указывая на стул:
– Прошу простить моего сына, господин Борзов. Думаю, мы это устраним в ближайшее время.
Я сел, покряхтывая, как старик. Прислонил к стулу трость так, чтоб в случае чего хоть раз успеть заехать кому-нибудь. Желательно, обоим Вепревым.
– Ну, и как долго я тут проторчу? – поинтересовался я, пригубив немного белого вина.
Хм, а ведь охрененное вино! В том, что меня травить не будут, я был точно уверен, поэтому старался выжать из ситуации максимум. В том числе, и вкусно поесть.
Отец с сыном переглянулись, едва скрывая усмешку. Потом Андрей Вепрев, вдруг посерьёзнев, посмотрел мне в глаза:
– Василий, к чему этот спектакль?
– Действительно, – я откусил цыплёнка, принялся старательно жевать, – Давайте уже обсудим моё наследство, великий магистр.
Вепрев-старший даже откинулся на спинку, опустив локти на стол:
– Что?!
– Ну, всем тут известно, что я Борзов. Тем более, последний, – сказал я, при этом лихорадочно пытаясь понять, правильную ли стратегию выбрал.
Пусть не разобрался до конца, но мне надо было уже начинать свою игру. А там и буду отталкиваться, когда появятся первые результаты.
– Я говорил тебе, отец, – протерев салфеткой рот, сказал Борис, – У него что-то с головой. Там написано, что амнезия.
Он кивнул в сторону, и я приметил на другом конце стола ту самую папку с моим досье.
– Я помню, сын. Получается, Василий, ты согласен всё решить добровольно?
Цыплёнок тоже был чертовски хорош. Тут повара тоже, что ли, маги? Интересно, если есть магия мысли и материи, может ли быть магия желудка?
– Великий магистр, – я покосился на Вепрева-старшего, перенимая его повадки, – Там же написано – амнезия. Думаю, вам стоит снова озвучить ваши условия, а я назову свои.
Глава рода поджал губы, потом поднял руку, откинул рукав. Там были такие же часы, как у меня… Ну нет, не такие же. У меня на руках была дешёвая безлунная поделка, у него искусная лунная роскошь.
Розовое золото на циферблате, а камни цвета лун, помимо благородного блеска, излучали и чистую псионику.
– Белая Луна скоро придёт, – Вепрев-старший покачал головой, – Так и придётся ехать на юг с государем…
Я терпеливо ждал, когда он ответит на мой вопрос. Носатый Борис тоже старательно жевал, не отрывая от меня хмурых глаз.
Видимо, это была важная часть переговоров. Кто кого переждёт.
Молчание затягивалось… Я взял фужер, и нарочито громко прихлебнул. От меня не укрылось, как поморщились охранники.
Ай, ай, как не благородно, как не по лунному. В Пробоину такие манеры.
