Пробуждающий - страница 25

Конечно же, тантрики, выполняющие ритуалы за деньги, несут ответственность за умышленно причиненный вред. Но их клиенты, те, кто заказывают проведение ритуалов, взваливают на себя еще большую ответственность, инициируя подобные обряды. Тантра всегда предназначалась для мудрых. Применение этого знания в дурных целях гарантирует неизбежность вкушения созревших плодов кармы.

Для понимания этих законов не требовалось никакого специального посвящения, нужно было только внимание к течению жизни вокруг. Несмотря на юный возраст, он постигал искусство различения довольно быстро.

С Лалмани Шармой они были друзьями по колледжу. Обоим было по пятнадцать лет, и они могли болтать часами, в основном о богах, мифах и истории. Как-то Лалмани упомянул, что его отец видел Ханумана собственными глазами. Это было так интригующе, что он настоял на встрече с господином Шармой, и однажды приехал к ним в гости, проделав путь в пятнадцать километров.

Отец Лалмани, отставной офицер, встретил его радушно. После приветственного обмена любезностями он вежливо осведомился о «случае с Хануманом», и господин Шарма начал рассказ. Когда он служил в штате Мадхья-Прадеш, в Сагаре, его детей отвозили в школу на конной повозке. Каждый день кучер-тонгавалла забирал их и привозил из школы обратно, и все называли этого человека «Мастером». Было известно, что тот поклонялся Хануману, но не выставлял этого напоказ, об этом просто все знали. Отец Лалмани был убежденным атеистом и критиком любых религий. Каждый раз, когда Мастер привозил детей домой, офицер Шарма угощал его чаем вприкуску с антирелигиозной лекцией. В течение нескольких часов он убеждал Мастера, что его вера – просто невежество: «Только полный идиот поклоняется обезьяне, в этом нет никакой логики…».

Мастер терпеливо слушал, попивая чай и никогда не пытаясь спорить с оратором. Ритуал продолжался почти два года. Когда настало время перевода по службе, и отец Лалмани готовился покинуть город, Мастер внезапно обратился к нему: «Сэр, вы постоянно критикуете Божество, которому я поклоняюсь. Вы поверите в Его существование, если увидите Его своими глазами?».

Господин Шарма рассмеялся: «Это невозможно, потому что это просто игра твоего воспаленного воображения».

«Прошу, присоединяйтесь к нам в день полнолуния. Мы вместе с двумя другими преданными будем призывать Ханумана. Если Он решит появиться, вы убедитесь в этом сами. Но есть одно условие – вам придется соблюдать молчание…».

Посчитав предстоящую экспедицию розыгрышем, господин Шарма принял приглашение. В назначенный день их небольшая группа отправилась в горы, прихватив около десяти килограммов сладостей, цветов и других принадлежностей для ритуала. Остановившись в ничем не примечательном месте, спутники господина Шармы стали готовить площадку для ритуала, а он сам сел неподалеку, рассеянно глядя на холмы. Поездка начинала казаться ему бессмысленной, хотя панорама была чудесной, а легкий ветерок освежал и успокаивал.

Коровий навоз уложили в форме квадрата, поверх выложили чоукпурану[58] с цветными узорами, сверху поместили сладости и цветы. Когда все было готово, Мастер сказал: «Теперь сидите тихо, я призову Дада». Так он называл Ханумана – «старший брат».

Церемония длилась около получаса, когда внезапно вспышка света ослепила их: прямо в центре ритуального алтаря стоял Хануман. Мощная высокая фигура излучала ярко-белый неоновый свет, но черты лица божества были неразличимы из-за сияния. Сжимая булаву, Хануман обратился к Мастеру: «Чего ты хочешь?».