Пробуждающий - страница 43

Джвалапрасад Тивари выглядел благородно и достойно, однако внешность и харизма больше не впечатляли, – он уже повстречал достаточно мастеров цветистых речей.

«Можете ли вы обучить меня всем криям, которым учил Лахири Махасая? Скажите прямо. Если да, я ваш ученик. В противном случае смысла в посвящении нет, поскольку я все равно продолжу искать настоящего гуру». Это было крайне прямолинейное заявление, граничащее с дерзостью, и разговоры вокруг поутихли. Но он продолжил: «Может, вы знаете кого-то, кто знаком с полным учением Лахири Махасая? Если да, пожалуйста, дайте мне его имя и адрес!».

После небольшой паузы господин Тивари мягко ответил: «Да, такой учитель есть. Это внук Лахири Махасая, Сатьячаран Лахири, и он живет в Бенаресе. Однако он довольно стар и, кажется, перестал давать посвящения. Но ты можешь попробовать встретиться с ним, может, тебе и повезет…». И господин Тивари попросил какую-то пожилую женщину записать адрес учителя на листочке.

Сжимая заветный клочок бумаги, он чувствовал себя так, словно держал в руках выигрышный лотерейный билет. Каким-то образом он знал: поиск окончен, этот учитель из Бенареса станет его Гуру.

В своих комментариях Лахири Махасая называл специальную технику, Кхечари мудру, ключевым элементом всей практики. В карарском ашраме никто не объяснял эту технику, ее даже не упоминали. Возможно, от незнания? Или важную информацию скрывали умышленно, чтобы новые ученики не продвигались в йоге? Все это теперь не имело значения, так как мастер из Бенареса обучал Кхечари, и это было очень важно.

Люди, с которыми он познакомился через Шайлендранатха, были доброжелательны и открыты. Видя искренность его исканий, они поддержали и ободрили его, в отличии от санньяси в карарском ашраме. Преисполненные раздутого превосходства, те и не задумывались о духовном росте, так как это могло помешать привычному комфорту их жизни. Со временем он научился распознавать безошибочный запашок коррумпированных «духовных» организаций, иерархические игры и пустые обещания.

Никаких иллюзий о жизни в ашраме больше не оставалось, он мог уехать немедленно, и все же решил дождаться главу ашрама, вскоре возвращавшегося из заграничной поездки. На большом приеме перед несколькими тысячами последователей он обвинил главу организации в нарушении традиций и невыполнении обещаний. Неприятно, когда у вас крадут деньги, но втройне больнее, когда поругана ваша вера. Некоторые из присутствующих пытались прервать его, шипя: «Санньяси не должен так себя вести!». Однако внятно возразить ему никто так и не смог.

В жалкой попытке сохранить лицо глава ашрама отвернулся, делая вид, что с кем-то разговаривает и не слышит обличительной речи. Да никто и не ждал от руководства объяснений, большинство обитателей ашрама просто хотели принадлежать к какой угодно организации, дававшей поддержку, защиту, чувство принадлежности. В их представлении духовное пробуждение должно было произойти согласно расписанию, желательно, между обедом и вечерним чаем. Для всех этих людей он был возмутителем спокойствия, нарушителем порядка и установленного этикета.

С момента его приезда в Пури прошел ровно год, но что это был за год! Открытия относительно людей, окружающего мира, собственных способностей и намерений не ожесточили и не разочаровали его; наоборот, все это наглядно иллюстрировало необходимость различения, распознавания. В марте 1982 года, в сопровождении приехавшей за ним матери, он покинул ашрам.