Значительно позднее мне пришла в голову мысль о том, что, возможно, и старое строение, похожее на сарай (однако сарай ли это на самом деле?), и пребывавших в нем существ в состоянии были видеть лишь мой отец и я (а в былые времена, надо полагать, и моя матушка). Прочие же люди были лишены подобной возможности и совершенно искренне считали заброшенный сад пустым.
Впрочем, я так до конца и не выяснил, так ли это было на самом деле.
В любом случае, когда я остановился посреди сада, тяжело дыша и стараясь подавить в себе страхи, возродившиеся внутри моей души с прежней отчаянной силой, здание сарая находилось прямо передо мной. За минувшие годы оно ничуть не пострадало и не изменилось, и все так же дверь стояла приоткрытой – как будто пребывала в том самом положении, в котором я ее оставил, убегая отсюда в давние годы.
– Артур Филлипс Этвуд Эллингтон, – обратился я сам к себе, – ты уже взрослый и в состоянии войти туда.
Я решил взять вторую фамилию – все равно Этвудом меня здесь никто называть не станет. Через пару дней вернусь к юристу и закажу новые документы, фиксирующие данный факт.
Дверь как будто покачнулась, хотя здесь стояло безветрие. Я тряхнул головой, стараясь избавиться от суеверия и детских страхов. Если у меня имеются братья нечеловеческого происхождения, это, конечно, неприятно, создает определенные трудности, но, по всей вероятности, бояться такого не следует. Подобно тому, как Джейден подчинялся моему дедушке и, возможно, по-своему заботился о нем, он станет подчиняться мне и выполнять мои приказания.
С этой мыслью я поспешно вошел внутрь помещения.
Там не обнаружилось никого и ничего. На том месте, где я когда-то видел странных существ, зияла пустота. Под потолком тянулась балка – ее я помнил, но на ней не осталось даже следов. Зато благодаря отсутствию этих свисающих с балки качающихся фигур я заметил большой сундук, стоящий у самой дальней стены. Сундук был чрезвычайно старым, возможно даже привезенным в давние времена откуда-нибудь из Англии кем-то из наших давних-давних предков. Он был изрисован человеческими фигурами: мужчины и женщины, одетые в древние одеяния, ходили взад-вперед, здоровались, касались руками плеч друг друга, расставались. Возможно, это были одни и те же персонажи, нарисованные несколько раз, пришло мне в голову. В любом случае изображение казалось примитивным и несущим в себе невыразимую древность, навевающую глубочайшую тоску.
Я подошел ближе и коснулся рукой крышки. Сундук не был заперт, однако это меня в тот момент уже не удивляло: по всей видимости, дед хорошо знал, какое впечатление производит старое здание и хранящиеся в нем предметы на обитателей Саут-Этчесона, поэтому не дал себе труда что-то здесь запечатывать.
В сундуке находились по преимуществу бумаги – письма, какие-то рукописи, несколько газетных вырезок и газетных номеров, где были обведены красными чернилами отдельные статьи. Еще ниже находились широкий старый блокнот, исписанный невнятным почерком, и два пиджака, на которых я также, к своему величайшему изумлению, разглядел буквы.
Желания сидеть в этом помещении у меня по вполне понятной причине не возникло. Отовсюду сюда врывался ветер, так что спустя несколько минут тебя начинало знобить, да и света сюда проникало очень мало.
Никакой сумки у меня при себе в тот момент не имелось, поэтому пришлось для начала взять немного – не слишком толстую пачку бумаг, лежавших сверху. Я свернул эти листки кольцом и обвязал носовым платком, решив вернуться за прочими текстами позднее, когда заранее подготовлюсь к ноше. В тот момент подобная мысль казалась мне единственным разумным ходом действий.
