Неужели за мной все-таки пошел какой-то турист? Я прислушивалась несколько минут, но так и не уловила звука шагов. В египетском отделе музея было тихо, как в склепе. Я мысленно усмехнулась каламбуру и, снова раскрыв блокнот, углубилась в изучение брошюры одного из колледжей.
Однако не успела я перелистнуть первую страницу, как шум возобновился. На этот раз я услышала глухой стук, за которым последовал все тот же треск. Я всю жизнь считала себя здравомыслящим человеком, у которого фильмы ужасов вызывают исключительно зевоту, но в этот момент впервые ощутила, как по позвоночнику скользит ледяной кубик страха.
Я медленно отложила карандаш, стараясь не издавать никаких звуков и на всякий случай даже не дышать. Теперь к стуку и треску добавилось глухое шарканье и далекий, будто бы нечеловеческий стон. Шум доносился из-за ближайшей стены. Я усилием воли взяла себя в руки и постаралась рассуждать логично. Наверняка это какое-то животное. С другой стороны, животное в музее?..
Жуткий стон повторился. Я похолодела, опустила взгляд на свои трясущиеся пальцы – и внезапно разозлилась. Да что это я, в самом деле?!
– Эй? – неуверенно позвала я. – Есть кто живой?
Шум резко оборвался. Я заставила себя подняться и сделать несколько шагов к стене. Неужели там кто-то прячется? Будь это музейный смотритель, он бы точно откликнулся.
Прерывисто дыша, я дошла до конца стены, завернула за угол – и уткнулась в следующую стену, на этот раз пластмассовую. Должно быть, это новая секция, догадалась я. Здесь было слишком темно, чтобы разглядеть, есть ли кто-то в зале, поэтому я замерла и целую минуту раздумывала, что делать дальше.
Наконец я вслепую двинулась вперед, ведя рукой по стене, пока пальцы не провалились в полиэтиленовую занавеску: та неубедительно исполняла роль двери. Я отдернула ее – и еле удержалась от вскрика, увидев перед собой смутную фигуру человека. Но девочка, которая так меня напугала, была моим двойником: те же длинные, слегка вьющиеся каштановые волосы, бледная кожа и белая дизайнерская блуза, сейчас обильно припорошенная музейной пылью. Да, это была я. Опустив взгляд на табличку под экспонатом, я прочитала:
ДРЕВНЕЕ ЗЕРКАЛО, МЕДЬ
Что ж, хорошо полировали зеркала в Древнем Египте… Я покачала головой, удивляясь своей глупости, и осторожно углубилась в сумрачный зал.
Мраморный пол секции закрывала плотная ткань, густо усеянная опилками. Среди них тут и там валялись неровно обрезанные доски. Я подняла одну и подоткнула ею полиэтиленовую занавеску, чтобы из коридора падало хоть немного света.
Уже распакованные экспонаты стояли на временных полках; те, что по-прежнему томились в коробках, башнями громоздились на полу. Теперь я сообразила, что экспонаты привезли издалека – а значит, шум наверняка издавала мышь или крыса, устроившая гнездо в каком-нибудь ящике. Это объясняло, почему все стихло, стоило мне войти.
На первый взгляд в зале не было ничего необычного. Наборы инструментов, дисковая пила… Из некоторых коробок выглядывали египетские сокровища, наполовину погребенные в опилках. Однако я честно сдержала слово и ни к чему не притронулась – просто на цыпочках кралась вперед, пока не уловила краем глаза золотой отблеск. Еще пара шагов, и из темноты выплыл гигантский саркофаг.
Слегка сдвинутая в сторону крышка поражала воображение. Я пробежалась взглядом по деталям – искусно вырезанная маска с зелеными камнями на месте глаз, скрещенные поперек груди скипетр и цеп, драгоценная отделка, указывающая, что погребенный был далеко не простым человеком, – и руки сами потянулись к карандашу и блокноту.
