Далее, поскольку никаким нормативно-правовым актом не установлена возможность приобрести эти медикаменты, ни возможность требования конкретных действий от других лиц (требовать от работников аптеки предоставления в обязательном порядке этих медикаментов), представляется совершенно невозможным вообще требовать какой-либо правовой защиты такой неопределенной во всех смыслах, абстрактной возможности. При обращении к суду с целью защиты подобного интереса не представляется возможным определить ответчика по делу, нормативный правовой акт, регулирующий заявленное требование, вид и способ судебной защиты. Поэтому считаю неверным определять законный интерес как пусть и простую, но правовую дозволенность>[46].
В литературе можно встретить суждение о целесообразности выделения нескольких элементов в содержании законного интереса как предмета судебной защиты в гражданском судопроизводстве: фактическую возможность (простое юридическое дозволение) пользоваться конкретным социальным благом в рамках общих дозволений и юридическую возможность (специальное юридическое дозволение или правомочие) обращаться в суд за защитой в случае деформации первого элемента>[47].
По вышеназванным причинам автору настоящей работы представляется весьма сомнительной закономерность и практическая целесообразность выделения второго элемента, хотя официально, легально, законные интересы подлежат судебной защите.
По этим же причинам трудно согласиться с мнением М.А. Рожковой о том, что законный интерес как правовая категория арбитражного процессуального права и гражданского процессуального права включает в себя все те случаи, когда материально-правовые интересы не опосредованы субъективными правами. Автор относит к ним интересы, о защите которых лицо просит в связи с незаконным возложением на него какой-либо обязанности, а также те интересы, которые не имеют «правовой оболочки» в виде норм права, которые не оформлены субъективным правом. В качестве примера приводится обращение в суд с требованием о понуждении заключить договор по ст. 445–446 ГК>[48].
Полагаю, что в действительности те интересы, о которых пишет автор, являются субъективными публичными гражданскими правами (в случае обращения в суд с требованием о признании незаконным возложения публичной обязанности), или юридическими свободами (при признании недействующим нормативного правового акта, например). Что же касается требования о понуждении заключить договор – то речь идет опять о праве, поскольку обязанность заключить договор возникает не только по желанию обращающегося с этим требованием лица, но и из соответствующих норм ГК РФ. Чтобы требовать заключения договора, нужно иметь соответствующее право. Кроме этого, законные интересы – это категория не процессуального, а материального права.
А.Н. Кузбагаров исследовал материально-правовую сферу, анализируя юридический интерес, справедливо полагая, что законный интерес есть не только процессуальная дефиниция. Он отмечает, что теория гражданского права рассматривает интерес в качестве квалифицирующего признака сделок, а также элемента обязательственных правоотношений (страховой интерес, действие в чужом интересе без поручения). Автор сделал вывод о том, что интерес в ряде случаев выступает основанием и условием реализации субъективного права, элементом сложного юридического состава
