Как правильно отметила ТЕ. Абова, самостоятельное требование третьего лица заключается в его правопритязании на то имущество или те действия, по поводу которых спорят первоначальные стороны>[138]. Очевидно, что если будет изменен предмет иска (то есть предмет требования истца к ответчику, или предмет самого спора), то третье лицо окажется заявляющим требования уже не на предмет спора, а на предмет совершенного другого правоотношения; иными словами, реализация первоначальным истцом своего права на изменение предмета иска повлечет за собой утрату взаимоисключаемости требований сторон и третьего лица. Ведь совсем не обязательно, что вслед за истцом и третье лицо изменит предмет своего требования. Может случиться так, что стороны будут «нацелены» уже совсем на другой предмет, хотя и по тем же основаниям, а третье лицо по-прежнему претендует на обладание первоначальным предметом иска. И в этом случае суд будет вынужден рассматривать в одном производстве два различных иска.
Более того, такое лицо нельзя будет называть «третьим лицом», поскольку спорное правоотношение, рассматриваемое судом, будет уже не трехсторонним, а двусторонним. Просто будут два самостоятельных иска к одному ответчику, и значит, можно говорить о соучастии. То же самое произойдет, если предмет требования будет изменен самим третьим лицом в ходе судебного разбирательства.
Как справедливо считает Т.Е. Абова, «общим для третьего лица с самостоятельными исковыми требованиями и соистца является то, что данные лица обладают самостоятельными правами; в случае, если эти лица не вступят в процесс, они смогут предъявить свой иск отдельно»>[139]. Но, как известно, соучастник и третье лицо – это разные, не совместимые правовые статусы, потому что «весьма существенная разница между третьим лицом с самостоятельными исковыми требованиями и соистцом, вступающим в уже начатый процесс, заключается в том, что третьи лица предполагаются имеющими самостоятельное право на предмет спора. Соистец же, вступающий в уже начатый процесс, не претендует на предмет, о котором спорят первоначальные истец и ответчик»>[140].
Таким образом, при изменении истцом предмета иска возможна «трансформация» третьего лица с самостоятельными требованиями в соистца. Это, в свою очередь, повлечет за собой изменение режима деятельности суда, который должен осознавать необходимость ответить не на одно, как прежде, требование, а уже на два.
Во-вторых, отказ истца от иска влечет, по общему правилу, прекращение производства по делу (ст. 220 ГПК РФ, п. 4 ч. 1 ст. 150 АПК РФ). Однако в случае, когда в деле участвует также третье лицо, заявляющее самостоятельные требования относительно предмета спора, вопрос о последствиях отказа истца от иска представляет изрядную сложность.
Прекращение производства по делу в связи с отказом от иска препятствует повторному обращению в суд с тождественным требованием. Значит ли это, что третье лицо с самостоятельными требованиями относительно предмета спора также не вправе обратиться в суд с тождественным иском? Ответ «нет» не столь очевиден в силу законодательного «уравнивания» статуса такого третьего лица и истца. Но даже при том, что, в отличие от истца, третье лицо имеет право обратиться в суд снова, это означает, что ему нужно заново оплачивать государственную пошлину, а оперировать в новом процессе придется уже ранее раскрытыми доказательствами, представив, таким образом своему противнику известную фору.
