«Ты что за Моцарта мне притащил?» – отправила я Витьке.
«Да какой из него Моцарт, даже на Мэрилин Монро не тянет! – отозвался друг. – Оставь его, он проспится и нормальный будет. Переволновался – смена обстановки, все такое…»
Все такое… Я вытерла лужу, перенесла бесчувственного кота на диван, накрыла полотенцем (мокрый, простудится еще ночью), выключила ему свет и отправила все оставшиеся банки с пивом в мусоропровод. А вдруг там и правда ЛСД или что похлеще? Пушистик после вина только стулья сшибал, когда его на поворотах заносило. И никогда на задние лапы не вставал! Я уж молчу про фокус с кастрюлей.
Посреди ночи меня разбудил звук слива в туалете. Вообразив, что кот каким-то образом открыл дверь и теперь утопился, я бросилась туда – и застала потрясающую картину: кот выходил из туалета, попой толкая дверь, чтобы она закрылась, а потом в прыжке ударил лапой по выключателю – и свет погас.
– Охренеть, – выдохнула я.
Кот прошел мимо, не удостоив меня и взглядом. На кухне он забрался на диван, вытянулся под полотенцем и, кажется, заснул.
Я тоже вернулась в спальню, пару раз ущипнула себя (больно!), подумала, что к черту все, разберусь завтра, и заснула.
Назавтра кот изволил дрыхнуть. Я сфоткала его, спящего, по просьбе Витьки, потом приняла душ и вернулась на кухню готовить завтрак.
Кот все еще спал.
Я люблю готовить – пожалуй, это то, что я люблю делать больше всего. Готовка успокаивает, вдохновляет и, честно говоря, дарит мне настоящее счастье. Так что я не против с утра повозиться с каким-нибудь сложным рецептом вроде киша Лорен… Хотя это еще не сложный! В общем, бегаю я по залитой солнцем кухне, настроение отличное, в духовке допекается корж, в чаше ждет готовая ягодная начинка, а я укладываю картофель в форму для тортильи… И тут с разделочного стола в меня взглядом утыкается кот.
Я закричала. Кто бы не закричал! Его не должно быть на моем разделочном столике, среди фарша и прочего, он же только что дрых на диване! Слава богу, картошку от страха не уронила.
– Мяу, – сказал кот. Требовательно так.
– Уйди! – дрожащим голосом приказала я.
Кот только презрительно посмотрел в ответ.
– Уйди со стола щас же!!! – не выдержала я.
Кота смело, кажется, звуковой волной. Оказавшись на полу, он уселся подальше от меня, но так, чтобы наблюдать было удобно. И снова сказал:
– Мяу.
«Ненормальная», – послышалось мне.
Надо ли говорить, что желание готовить пропало начисто?
Спустя полчаса – кот следил, я постоянно чувствовала его пристальный взгляд – киш допекся, а тортилья была отправлена в духовку. Я убрала со стола, накрыла его к завтраку, села…
Кот забрался на стул и выжидательно на меня уставился.
Я отрезала кусок киша.
Кот повязал себе бумажную салфетку на грудь.
Я сглотнула.
– Ты… собираешься есть со мной?
Кот возвел глаза к потолку. Это стало последней каплей.
– Пошел в угол! – рявкнула я. – Ты кот или кто?! Подожди, сейчас фарш тебе в миску наложу.
Кот невежливо показал мне средний палец и потянулся к ножу, явно собираясь резать им киш.
– Охренеть, – выдохнула я. Забрала нож, отрезала кусок пирога и положила коту на блюдце. – Ну на.
«Ну спасибо», – сказал взгляд кота. Потом он выразительно посмотрел на чайник.
Я пожала плечами и налила ему в пиалу чай. Из кружки он ведь точно лакать не сможет, ошпарится еще.
А потом мы завтракали, и кот вел себя абсолютно как человек. Причем на приеме у как минимум королевы. Он даже кусок киша в лапах держал, а не как нормальный кот, с тарелки кусал!
