- Лежи смирно, тогда не будет больно.
Потом потянул меня за ногу на себя. Двумя руками раздвинул мне ноги и я увидела в руке у него какой-то баллончик, или что-то в этом роде. Я почувствовала что-то неприятно проникло в меня, какая-то палочка, а потом раздался пшик, ещё один.
Потом он вытащил из меня то что засунул и сказал:
- Полежи.
А сам повернулся и пошел из комнаты. У дверей он не обернулся и не посмотрел на меня. Зато я видела его голое тело и теперь даже в расслабленном состоянии и жжении между ног, я отметила мощную спину, круглые ягодицы и крепкие ноги человека который был моим первым мужчиной.
Он был сложен как греческий бог… и после всей полученной только что боли, я почему-то улыбнулась.
-----
Он вышел и закрыл за собой дверь.
А я закрыла глаза. Не хочется ни шевелиться, ни вставать, а только наслаждаться неожиданной свободой тела, которую мне предоставили после часа мучений. Не знаю, сколько времени он продолжался этот акт, но могу точно сказать что долго. Возможно потому мне так кажется, что каждое его движение причиняло боль, а может и не поэтому. Не знаю. Но когда он слез с меня, отставил в покое и ушел, я сразу расслабилась.
Неужели это всегда вот так мучительно. Что же это за секс такой, от которого хочешь поскорее избавиться. Если он месяц будет проделывать со мной вот это, то я не хочу. Не согласна.
А как быть с теми моментами, когда было приятно? Их не так много, ради них и не стоит повторять.
Будет он ещё спрашивать повторять или не повторять. Ему нужно кого-то иметь, он же мужчина. Мужчинам всем нужен секс и наверное не один раз в день.
Я открыла глаза.
А если он сейчас вернётся? Сказал - полежи, это значит отдохни, а я сейчас вернусь? Я приподнялась на локтях, осмотрела комнату, а потом своё тело, посмотрела вниз между ног и быстро села. От испуга.
На белоснежной простыне алело размазанное кровавое пятно.
- Ой.
Что же делать? Наверное нужно скорее постирать, чтобы никто не видел. Я отстранилась, села на кровати. Почувствовала небольшую слабость. От такого любая ослабнет. Потом встала, поискала, чтобы набросить на себя. Рядом на стуле увидела что-то перекинуто на спинке. Подошла, тронула, это цветастая ночнушка, каких много в шкафу у меня в комнате и в которых я хожу почти постоянно.
Это намёк и я его поняла, надела ночнушку. Повернулась, чтобы собрать простынь. Подошла к кровати и уже потянула ткань, когда в дверь постучали.
Странно. В мою комнату обычно стучат только после того, как скрипнет замок. Горничная обычно так предупреждает, что сейчас войдёт. Но мне всегда всё равно, войдёт она или не войдёт. Потому что я не могу указывать ей что делать, кто-то указывает без меня.
И сейчас, кто-то стучит в дверь.
- Входите, - сказала я и напряженно остановилась возле кровати.
Вошла горничная, та же, что всегда убирает в моей комнате. Она кивнула, и так же, как всегда, не глядя мне в глаза, прошла, остановилась у кровати, посмотрела, что я пытаюсь снять простынь и монотонно произнесла:
- Вы можете пройти в свою комнату.
Я глянула на кровавое пятно. Девушка не смотрит на него, взгляд её был опушен в пол, наверное ей приказали на меня не смотреть. Ну и ладно, пусть сами стирают свои простыни, я оставила её и пошла из комнаты.
Когда вышла в коридор и поняла что я на третьем этаже, обернулась, посмотрела на дверь в торце. На ту, самую страшную дверь и скорее пошла отсюда.
