Если он заходил в бар, то всегда оставлял три золотых, даже если заказывал дешевый драконий мед, вот только деньги он клал не на стол, а кидал под ноги и требовал, чтобы самая красивая подавальщица вставала перед ним на колени, чтобы поднять их. В сноске было замечено, что это неправда, что подавальщица была обнаженной. Но лично я не очень верила этой сноске.
Если Астор бился с врагами, то пленных не брал. Если пил, то пока не разгромит полгорода, а если выезжал на охоту… то на драконов. Драконов других кланов. Хотя и своих драдеров тоже сек до кровавой каши, а после, окунал в темный источник, чтобы остановить регенерацию. В сноске упоминалось, что, возможно, эти драдеры были предателями.
Астор куролесил, как мог, и так всех замучил, что ближайшие кланы замыслили свергнуть династию Фалашей. Долго и терпеливо они наращивали мощь, и к тому моменту, когда Астор опомнился, на его стороне не осталось ни единого друга. Астор Фалаш был один на один с обозленными вассалами. Казалось, его судьба предрешена, но не таков был Ледяной герцог, чтобы сложить голову в заранее проигранной битве.
Пятнадцатого фальфа, месяца таинственного цветения древа Шалф, Астор вошел в маленький храм богини Смеха и предложил той заключить договор. И богиня согласилась, дав ему удивительной силы дар.
Три месяца Астор бился с противоборствующими кланами, но не жег его огонь, не брал меч, стрелы отскакивали, будто заговоренные. Победил Астор, а после… и думать забыл про договор с богиней.
Книга умалчивала, что именно Фалаш пообещал богине взамен дара, да только платить он и не собирался. Трижды богиня приходила за платой и трижды уходила ни с чем. И тогда богиня прокляла род Фалашей.
Ее предсказание гласило, что каждый глава клана Фалаш найдет свою Истинную и потеряет в один год, и будет так, пока Истинная не дарует ему прощения. Но герцога и это не проняло, и он весело продолжал бесчинства, пока наконец-то не встретил свою Истинную, вейру Кларе, гордую и на редкость добропорядочную наследницу дома Люф.
Уж тут Астор стал поосторожнее, как он сек своих подданных, так и сек, но при наивной Кларе, делался щедрой души драконом. И руку упавшему вею подаст, и серебряную монету сиротке бросит, и опоздание всякому гостю простит, хотя висеть бы этому гостю на ближайшей сосне, кабы не его милая Истинная.
Состоялась помолвка, а потом и свадьба, и на пиру, Астор открыто хохотал над богиней Смеха. Он поклонялся отцу-дракону, богу силы и войны, забыв, что молодая Смешинка его любимая дочь. Прелестная вейра Кларе смягчила сердце мужа, родив сына через семь месяцев после свадьбы, но сложно скрывать наклонности столь долгий срок, и однажды Астор попался.
Вот, кажется, на подавальщице и погорел. Сноска утверждала, что подавальщица поднимала только золотые монеты, а не то, на что подумала вейра Кларе, и была не такая уж голая. Так, неодетая слегка.
К удивлению, Астора, Кларе ушла, оставив сына, и никакие мольбы не помогли ее вернуть. Вспомнил он проклятье богини, и всеми силами добивался у Истинной прощения, забросив былые забавы и казнив подавальщицу, но та так его и не простила. И, кажется, осталась в истории Фалаш единственной выжившей Истинной их рода. Остальным повезло намного меньше. Ни одна из них не прожила дольше года.
Проклятие оказалось вполне реальным. Каждый глава Фалаш находил свою Истинную, и не проходило года, как он ее терял по самым разным, иногда совершенно невообразимым причинам. Одна несчастная, к примеру, выпала из кареты, а муж не успел ее попридержать. А другую Истинную в момент прощения сдуло ветром с дозорной башни. А еще одна умерла от простуды, что было совсем уж анекдотично.
