Чтобы как-то отвлечься, я рассматриваю стены, потолок, гадая, как и почему подобные гуляния проходят в часовне богов. Ведь здесь нужно молиться и просить совета, собираться с мыслями и принимать сложные решения. Дом Кровавой луны будто нарочно искажают всё, что мне привычно и что я считаю правильным. Так нельзя. Даже если они поклоняются Лунобогу, не должна часовня превращаться в кабак.
Сидда устаёт держать меня на коленях. Мне приносят высокий табурет и позволяют сесть рядом с его креслом. Сижу, напряжённо выпрямив спину, боюсь шевелиться лишний раз. Голова кружится, пожалуй, если бы я что-то ела сегодня, меня бы уже стошнило, от кислого запаха вина, ягодного сбитня, тяжёлых эмоций двуликих и страха за своё будущее.
Наконец, музыка стихает. Этот факт особенно меня пугает, будто всё, что было до этого — лишь затянувшийся розыгрыш. Злая шутка, не по-настоящему. Взгляды обращаются на меня и становится максимально неуютно. Я будто только сейчас в полной мере осмыслила, что меня ждёт.
Сидда с трудом поднимается на ноги. Я вижу, что он едва держит равновесие, взгляд поплывший. Сегодня Сидда явно перебрал вина, будто напивался за нас двоих.
— Что ж, девка, — он наваливается на мои плечи так, что я едва не падаю. — Пошли. Пора сделать из тебя женщину и посмотреть, на что ты годишься!
Я мотаю головой, но он не обращает внимания и тянет за собой. Гости провожают нас подбадривающими криками и свистом. Эмоции беспричинного восторга глушат во мне истерику. Это пугает ещё сильнее.
Снова коридоры, в этот раз с приглушённым светом. Чувствую закипающую панику, но мои попытки сопротивления тщетны. В конце концов мы оказываемся в комнате, центр которой занимает большая круглая кровать, похожая на алтарь. Разожжён камин, вдоль стен множество свечей в тяжёлых подсвечниках.
Сидда толкает меня к кровати и с грохотом захлопывает дверь. Слышу обречённый хруст поворота ключа, затем он вынимает его и бросает куда-то в темноту. Теперь мы один на один.
— Раздевайся, девка. Ритуал показал, ты чиста, но это же не значит, что твой кузен не имел тебя в другие места, чтобы выгоднее продать, — он поворачивается и неприятно улыбается мне.
— Не надо. Вы же… я вам не нужна. У вас целый дом женщин… Зачем ещё я? Я вас не люблю, вы меня тем более…
— Я буду делать с тобой всё, что захочу. А теперь снимай это с себя.
Меня трясёт. Нечего ему ответить. Айкен меня не трогал, но я не настроена признаваться вообще ни в чём.
— Глухая что ли? — он делает нетвёрдый шаг ко мне, оступается и летит прямо на кровать.
Я взвизгиваю, когда он прижимает меня к матрасу, пытаюсь вырваться, но куда там. Сидда наваливается всем весом, ловит моё бедро, к счастью, здоровое, без клейма, и сжимает так, что, видимо, оставит на коже синяки. Я вскрикиваю, когда Сидда хватает мои волосы, не позволяя вертеться, и впивается в губы поцелуем.
Меня тошнит. Кислый вкус и запах алкоголя чуть было не отправляют меня во второй обморок, но я заставляю себя остаться в сознании. Поддамся сейчас и мне конец.
Сидда выпрямляется и резко хватает за край моего платья. С оглушительным треском рвётся ткань, оголяя меня.
— Вот так, девка. Худовата ты, но на одну ночь вполне сгодишься.
— Нет! Не надо!
Он меня, естественно, не слушает. Хватает за руки и фиксирует их у меня над головой. Пытается задрать юбку и одновременно с этим приспустить свои штаны.
