Он бы еще долго растекался, но Вадим негромко бросил:
– Эти конкуренты?
И просто положил перед Селимом весьма красноречивые фотографии, на которых было запечатлены те двое, что похитили и доставили к нему женщину. Видимо, их нашли по горячим следам и разобрались.
Он осекся, замерев на полуслове.
– Что ж ты замолчал, рассказывай, я слушаю.
Селиму вдруг стало так тоскливо при мысли, что отвертеться не удастся. И очень-очень страшно, потому что в глазах русского и без того читался приговор, а что же будет, когда придется выложить ужасную правду?
Как сказать, что женщина мертва??!
– Господин… я не знаю, как обращаться… – начал он, кося по сторонам в поисках спасения.
– Без имен, – сухо отрезал русский, едва заметно дернув щекой.
– Господин, я расскажу, что знаю. Но… – тут Селиму пришла в голову удачная идея. – Это я могу тебе сказать только наедине.
Нужна была небольшая передышка, чтобы успеть выстроить правдообразную легенду. И он ее получил. Но теперь еще требовалось удалить лишних свидетелей. Эта троица вежливых людоедов за спиной заставляла Селима трястись, постоянно ожидая, что вот сейчас ему свернут шею. Оказаться наедине с тем русским тоже было страшно, но он хотя мог его видеть, это хоть как-то успокаивало.
Однако передышка подошла к концу. По знаку русского все трое вышли. И вот теперь надо было что-то говорить, потому что этот страшный мужчина ждал.
– Господин, – начал он.
– Я уже это слышал.
– Да-да, я могу сказать, кто посоветовал женщине этих конкурентов, – тут он даже приободрился, потому что в глазах русского зажглось внимание.
И снова разлился жалобами, как ужасно бессовестно перебивают клиентов эти конкуренты. По лицу мужчины понял, что у того терпение на исходе. Пришлось выдать маленький кусочек правды.
Но русский отреагировал странно. Стоило услышать имя Софии Степановны, как он ощерился тигром. Селим и дернуться не успел, как тот одной рукой схватил его горло, резко притиснув к столу, а второй приставил к затылку пистолет.
– Это я уже знаю. Говори то, чего я не знаю!
Селим чуть не умер на месте, разом вспомнив маму и всех святых. Холодное дуло больно вдавливалось в его жирный загривок, и рука у русского не дрожала. Было очень страшно сказать правду, но и не сказать еще хуже.
– Господин! Не надо! Не надо! Я скажу! Скажу! Только отпусти! – завизжал он, подергиваясь в жестоких руках.
Пистолет убрали.
– Слушаю.
– Господин, – Селим не сдержался, заплакал от жалости к себя, постанывая и подвывая. – Господин, женщина мертва…
***
…Женщина мертва…
В первый момент Вадим думал, что ослышался.
Потом мысль просочилась в сознание, как сквозь воду.
Вернее, это он вдруг почувствовал, что из него выдавили воздух и обрушили тонны воды, словно он на дне океана и не может вздохнуть. И вода постепенно замерзала, вмораживая его в гигантскую ледяную глыбу.
Откуда-то со стороны услышал свой голос:
– Как. Мертва?
– Да господин, – жирный слизняк кивал как болванчик и трясся, размазывая пот по физиономии.
Вадим на автопилоте вытащил телефон и набрал номер Гершина. Спросил мертвым голосом:
– Маяк работает?
Тот ответил, что работает, так же, без изменений. Вадим ничего не понимал. Как она могла умереть? Как она… Мирочка…
Маяк работает.
Ледяная глыба не знала, о чем думает сейчас, о том, что со смертью женщины заблокируются счета, или о том, что женщина ускользнула от него.
Ледяная глыба была им. Мужчине по имени Вадим было все равно, даже если сейчас обрушится мир, ему нужно было просто найти ее. Живую. Или мертвую.
