– Привет, – сказала она, таинственно улыбаясь.
– Привет, – кивнул я. Мне казалось, будто я уже где-то видел её, но не мог припомнить – где.
– Тебе здесь нравится? – спросила незнакомка.
– Нет.
– Почему?
– Здесь… – я замолчал, оглядывая домик. – Я чувствую боль в этом месте, – сформулировал я, наконец, свои чувства. – Мне кажется, что здесь живут дети, но не понимаю, как у них это получается.
– Дети не виноваты, что взрослые разрушили этот домик, – повторила мою мысль дурнушка. – Возможно, им даже удастся восстановить его.
– Я на это надеюсь.
– Конечно, надеешься. Ты бы хотел помочь им?
– Да, – кивнул я. – Почему бы и нет? Я же хотел, чтобы всё изменилось.
– Так ты доволен тем, что произошло?
– Нет. Я даже не знаю, куда попал и что должен делать. И всё же здесь я чувствую себя более живым, чем там. У меня словно появилась цель, цель, которой не было никогда. Думаю, я справлюсь. Но я не понимаю… – я замолчал.
Я не понимал ничего. Ни кто я, ни где я, ни что же всё-таки изменилось. Слова, сказанные секунду назад, казались полным бредом, будто кто-то вложил их в мои уста. Либо говорил за меня.
– Я не понимаю…
У меня закружилась голова. Я тяжело упал на колени, разбив их в кровь.
– Ты лишь ребёнок, как и те, кто живёт здесь, – произнесла незнакомка, приближаясь ко мне. Она действительно возвышалась надо мной, как скала. – Глупый ребёнок, который не знает, чего хочет. Но уже поздно. Ты уже живёшь в этом разрушенном домике. И тебе придётся его полюбить.
Я поднялся с колен, но девушка пропала. И тогда, стерев кровь с колен сорванной с края тропинки травой, я пошёл к домику.
– Ты что-нибудь в этом понимаешь? – спросил Крог, потирая запачканной в мазуте рукой бороду.
– Ни шиша, – признался я. – Орайя просила сходить и спросить, не надо ли тебе чего-нибудь.
– Не надо ли чего-нибудь? – переспросил бородач. – Конечно, надо. Дизель надо на новый поменять. Бодрюша как можно больше, чтобы залатать дыры в газовых мешках. Металл-то для каркаса найдётся… А если ты лез на эту верхотуру, чтобы спросить, не хочу ли я есть или пить, то ты сделал это зря. Я ничего не хочу. Вот если бы ты приволок выпивки… – Механик тяжело вздохнул. – Но у этой засранки мелкой хрен чего допросишься. Капитан сказала, что в её отсутствие пить нельзя, – значит, пить нельзя.
Я кивнул. Сам бы не прочь выпить, но уж мне-то Орайя, мой личный врач и гипнотизёр, точно этого не разрешит. Вообще, за последние шесть дней я только в третий раз встал на ноги, а свою комнату покинул впервые.
Во время каждого пробуждения Орайя быстро выясняла у меня, как идёт процесс изучения языка, и снова погружала в сон. На мои вопросы девушка практически не отвечала. Единственное, о чём я от неё узнал, так это о том, что мне несказанно повезло: их дирижабль пришвартовался здесь за полчаса до моего появления. Ну, и ещё, что команда этого цеппелина состоит из семи человек, пятеро из которых уехали на машине за недостающими для починки деталями.
– А когда приедут остальные? – спросил я у Крога.
– Ну, – механик снова начал теребить свою бороду, – уехали они дней двенадцать назад, так что скоро должны вернуться.
– Подожди, – медленно сказал я, одновременно проводя простые расчёты в уме. – Двенадцать дней назад?
– Ну да, двенадцать. До города, в котором мы были на последнем деле, около тысячи километров. Должны уже скоро приехать.
