– Да, да… конечно. – Токмаков выключил коммуникатор, откинулся на спинку стула и добродушно сообщил: – Знаете, господин Гвоздев, вы меня утомили. Поэтому допрос продолжит мой помощник… Он, правда, не разговорчив, зато весьма зубаст…
Пленник побледнел. Грег зевнул.
Грегуар Слоновски оказался на тринадцатом полигоне через полгода после того, как президент «Науком» Холодов сообщил верхолазам об открытии новой энергии и призвал объединить ресурсы корпораций для строительства экспериментальной Станции. Щедрое предложение сопровождалось двумя условиями. Во-первых, Холодов настоял на том, чтобы безопасность объекта обеспечивал московский филиал СБА – этим ходом президент «Науком» спас Кауфмана от отставки и даже упрочил положение московского директора в СБА. Во-вторых, Холодов сказал, что намерен сохранить технологию в тайне вплоть до запуска Станции. Верхолазы, в свою очередь, выразили законное желание получить гарантии того, что их не пытаются надуть. После ожесточенных споров стороны договорились создать небольшую научную группу, члены которой получили доступ ко всем секретным разработкам «Науком» и подтвердили главам корпораций существование революционной технологии. А после остались строить Станцию, добровольно заточив себя в «Науком» до ее запуска.
Эти глобального характера события и занесли Слоновски на север.
Грег натаскал для Кауфмана нового начальника Отдела прямых переговоров, передал дела, взял сто пятьдесят ребят и поехал в «самое важное на Земле место».
Так называл стройку Мертвый, а Мертвый громкими фразами не бросался.
«В ближайшее время, Грег, на Станцию будут смотреть из каждого окна, через каждую щель в заборе. Газетчики и разведчики. И я хочу, чтобы все они видели большую фигу. Твою фигу. Задача ясна?»
«Вполне».
«Сплети сеть с мелкими ячейками и дави всякого, кто попадется. А попасться должны все. В этом заключается твоя единственная обязанность».
Официально первым человеком на Станции считался Алексей Прохоров, бывший начальник Департамента безопасности коммуникаций московского СБА. Миролюбивое название прежней должности не вводило знающих людей в заблуждение – Прохоров занимался оборонными системами: границами Анклава и особо охраняемых зон, средствами ПВО, одним словом, был крупным специалистом по созданию периметров безопасности, что на первых порах и требовалось от главного беза Станции.
Прохоров превратил объект в крепость, полностью отрезанную от внешнего мира. В Москве его называли комендантом (в ранге первого заместителя директора московского филиала СБА), однако Моратти, изо всех сил пытающийся вбить клин между Кауфманом и его людьми, придумал для Прохорова другой титул – директор филиала СБА «Станция», намекая, что Алексей может поставить вопрос о переподчинении непосредственно Цюриху. Усилия пропали даром: Прохоров входил в узкий круг ближайших помощников Мертвого, в число тех, кто знал об истинном предназначении Станции, и купить его такой мелочью, как карьерный рост, было невозможно. К тому же Моратти не учитывал присутствия на Станции Слоновски, преданного Кауфману больше, чем Мертвый был предан самому себе.
Оказавшись на севере, Слоновски привычно занял должность скромную и неприметную – пятый заместитель коменданта, начальник Управления внутренней безопасности. Именно внутренней, а не собственной – простое изменение названия позволило Кауфману наделить Слоновски самыми широкими полномочиями. Помимо заботы о чистоте рядов – Отдел собственной безопасности входил в структуру Управления, – Грег закрывал все запретные зоны, находящиеся внутри Станции: особо секретные производства и строительство главного энергоблока. Кроме того, Слоновски полностью контролировал связь с внешним миром, занимался контрразведкой и даже силовыми операциями на сопредельной территории. Через три месяца пребывания на севере в прямом подчинении Грега находилось уже полторы тысячи человек, и скучать ему не приходилось.
