– Это Игнасио, торговец из Толедо, – подумал вслух Уберто.
– Ты увидел странника Игнасио? – спросил старик и закашлялся.
– Мне показалось, увидел.
Старый монах кашлянул снова, на этот раз чтобы прочистить горло.
– В этом Игнасио есть какая-то загадка, несомненно. Я познакомился с ним, когда он оказался здесь в первый раз. Тогда он пребывал в полном отчаянии.
Уберто, у которого эти слова вызвали любопытство, ласково попросил Томазо:
– Расскажи мне, что ты о нем знаешь, дедушка.
Мальчик обычно называл Томазо дедушкой, потому что тот больше всех монахов заботился о нем с его младенческих лет.
Старый монах замедлил шаг и вдохнул в грудь теплый полуденный воздух.
– Он тогда спасся бегством из Германии. Мне сказал это Майнульфо из Сильвакандиды и просил никому не рассказывать. Ты первый, кому я говорю об этом. Это деликатное дело, и мне была открыта из него лишь очень малая часть.
Уберто кивком поблагодарил его за доверие.
И тогда Томазо рассказал ему про те годы жизни Игнасио, о которых знали немногие.
– Все началось в 1202 году, когда торговец из Толедо познакомился с Вивьеном де Нарбоном, бродячим монахом, о котором ходила дурная слава. Вдвоем они осмелели и связались с высоким церковным иерархом из Кельна, может быть, даже с самим кельнским архиепископом. Они показали ему несколько ценных реликвий, добытых ими неизвестно где в своих путешествиях по миру.
Уберто спросил о реликвиях, но старик о них ничего не знал.
Томазо крепче сжал плечо своего молодого спутника и продолжил:
– По неизвестным мне причинам у них ничего не вышло. Даже, кажется, тот, кто вел с ними переговоры, оказался членом тайного суда, который заседает в Германии и имеет сторонников по всему миру.
– Тайный суд? Что это такое?
– Я ничего о нем не знаю и думаю, лучше не знать.
Старик закашлялся, потом снова заговорил хриплым голосом:
– У Игнасио оставался только один выход – бежать. Но те люди гнались за ним. Он прошел через Францию, пересек Альпы, обошел стороной Венецию и укрылся в нашем монастыре. Аббат Майнульфо приютил его, и Игнасио скрывался здесь, но недолго, а потом отправился на Восток.
– А Вивьен де Нарбон? Что с ним стало?
– Во время своего бегства два товарища расстались. Майнульфо не сказал мне, что сталось с Вивьеном, не исключено, он и сам не знал. Да и Игнасио тоже.
Уберто открыл рот для следующего вопроса, но Томазо опередил его:
– Уже поздно. Скорей, сынок, идем в трапезную, не то останемся без завтрака.
Гвалимберто из Пратальи ждал Игнасио у библиотеки. Лицо у него было задумчивое. Когда торговец вернулся, Гвалимберто ходил кругами перед ее входом, сложив руки на животе.
– Вот и я, отче, – сказал Игнасио и показал ему кожаный мешочек с кореньями.
– Вы говорите, они помогают?
– Травы и коренья имеют лечебные свойства. Я думаю, вы прекрасно знаете об этом. – Игнасио приподнял одну бровь. – А теперь, если мой вопрос не покажется вам нескромным, скажите мне, по какой причине вы не любите аббата Райнерио?
Вопрос был настолько неожиданным, что застал монаха врасплох.
– Это не так! Как вы могли… – попытался возразить Гвалимберто. Его лицо приобрело лиловый оттенок.
– Пожалуйста, не лгите, – остановил его торговец уже другим, доверительным тоном. – Я заметил, с каким презрением вы поворачиваетесь к нему.
Игнасио знал, что сейчас получит от библиотекаря искренний ответ, между ними возникло что-то вроде тайного сговора.
