Продавец пуговиц - страница 10

Уля без особых усилий освободила пасть собаки, но всю леску так просто снять не получилось, часть почти заросла кожей и шерстью, и нужно было удалять ее, обрабатывая вновь открывающиеся раны.

Пес разинул пасть так широко, как мог и высунул язык – сухой и бледный.

Прежде чем продолжить операцию, Уля все-таки вымыла ту тарелку. «Я сейчас приду! Одну секунды!» – донесся с кухни ее приятный голос, приглушенные шумом труб и газовой колонки. Захватив молока и воды, она дала псу вдоволь напиться – поддерживала лохматую морду и он пил, пил и пил, жадно глотая и как-будто разлепляя ссохшееся горло.

–Пей, дружище! Пей! Бедный мой друг! Молодец. Водичка вкусная! Пить надо. В жизни у тебя много всего хорошего теперь будет! Пойдем с тобой на море! Встретим там одного хорошего человека. Он будет обнимать меня и шептать нежные слова, а ты бегать по мелководью, пугая чаек, и приносить синий мячик. А потом мы втроем будем купаться и плавать в теплой, прозрачной морской воде или слушать шум волн на берегу и выбирать из песка красивые камушки. Рядом малыш будет строить замок. Увидев его, мой мужчина скажет мне тихо: Я хочу, чтобы ты родила мне сына! А я отвечу, что обязательно рожу от него ребенка. Потом мы достанем из сумки бутерброды и отдадим тебе всю колбасу, а сами поедим хлеб с сыром и свежим огурцом.

Закончив с леской, Уля промазала ранки марлевыми тампонами со специальным заживляющим гелем. После промывки глаз свежезаваренным чаем, пес смотрел как-то веселее и выглядел немного лучше. Уля налила молока:

– Надо бы и поесть! Много, мой милый, нельзя! Мученик, зачем же с тобой так?

Пес сделал четыре глотка и сам отказался пить дальше. Собака как-то интуитивно понимала, съешь много и конец. Спешить тут ни к чему. Пес очень устал и растянулся на мягком диване.

– Поспи, дорогой мой! Я в аптеку сбегаю. Надо тебя как-то начинать кормить! Это не дело, конечно, – Ульяна укрыла пса теплым клетчатым пледом. Хотелось, чтобы собака почувствовала себя уютно и спокойно.

Уля схватила пальто и накинула на себя. В подъезде она попыталась отряхнуть грязь и прилипшую на розовый кашемир серо-рыжую шерсть, но удавалось это плохо. Она махнула рукой и только тогда начала осознавать, что с ней приключилось, даже не с ней, а с псом. Слезы хлынули из подкрашенных глаз. Она зарыдала и, утирая лицо руками, пахнущими спиртом, вошла в аптеку:

– Дайте глюкозу для инъекций, два, нет лучше три пузырька, физраствор, шприцов десяток по двадцать миллилитров, вон те витамины тоже!

Продавец, пожилая дама, бурча что-то про внешний вид женщины и шприцы, выложила просимое на прилавок и назвала цену.

Ульяна взяла пакет с медикаментами и расплатившись, побежала домой, всхлипывая и прокручивая происшедшее в голове, как кинопленку.

Она приготовила шприц, набрала первые двадцать миллилитров разведенной глюкозы. Вытащенная иголка осталась торчать в пузырьке. Другая послушно заняла ее место, струйка лекарства прогнала попавший в шприц воздух. Уля протерла кожицу на бедре пса и, собрав складку, уколола. Лапа дернулась, глюкоза начала медленно поступать в организм собаки. Ульяна отсоединила шприц от иголки, и снова раствор пополз по шкале от нуля до двадцати миллилитров. Еще раз ввела глюкозу.

От уколов надулась большая шишка, но Уля знала – постепенно шишка рассосется, и собаке обязательно станет лучше.

– Как бы тебя назвать, дружище? – Ульяна села в кресло напротив дивана и подперла голову руками. – Тайсон? Пока до Тайсона далековато. У соседского мальчика в детстве жила овчарка Крайд, но, если честно, ты на нее совсем не похож! Слушай, может тебе подойдет Султан? Нееет! Не то! Слишком уж просто для твоей судьбы, – она покачала головой и, оглянувшись на репродукцию картины Пикасо «Женщина в сорочке, сидящая в кресле», добавила: