Продавец пуговиц - страница 5

Время позднее, а завтра пятница – рабочий день, требующий отдать последние силы. На выходные Аня рассчитывала снова встретиться с Алексеем и все-таки попытаться вернуть мужа. У нее катастрофически быстро заканчивались деньги и, несмотря на то, что Алексей получал не так много, лучших вариантов пока не находилось. Аня отошла от инсталляции и ждала, когда и ее «теперь только друг» будет готов поехать домой.

Но Алексей не мог сейчас уйти. Ему стало не по себе: скверно и паршиво. Скорее даже он стал не в себе, а точнее, кто-то будто возник рядом, вырос, оказался слишком близко. Алексей не видел, но чувствовал, что появилось ледяное серо-черное пятно. Опять оно. Неизвестно откуда и когда появляющееся и куда исчезающее. Он не мог поспеть за пятном – оно всегда находилось чуть-чуть вне поля его зрения, но оно было, существовало, жило.

Алексей закрывал глаза и видел себя лежащим на металлической кровати с сеткой, поднимающим с большим усилием тело и резко наклоняющимся к металлическому тазу, который, уже и без того грязный, принимал новую порцию рвоты. Пространство наполнялось отвратительным запахом. Он не чувствовал себя больным, но хотел избавится от того, что прилипло к нему, внутри или снаружи неважно – нужно отогнать это «…или наотмашь, что ли, ударами, или словом заветным каким» как можно дальше. Он открывал глаза и ощущал рядом с затылком холодное крутящееся веретено с нитями человеческих жизней, с нитью его жизни.

– Ну, ты идешь? – голос откуда то издалека звал его, но Алексей не различал слов.

Аня заглянула в большие серые глаза:

– Леш, с тобой все нормально? Домой собираешься?

Она коснулась холодными ладонями побледневшего лица. Алексей встряхнул головой, русые с карамельным оттенком волосы рассыпались облаком и снова послушно улеглись кудрявыми прядями:

– Да, конечно, пойдем! Я устал, да и эта инсталляция…

– Брось ты! Ничего особенного. Выход там!

– Ну да. Выход! Ты знаешь, где выход, – как в бреду шептал Алексей.

– Я же обещала, что выставка будет очень впечатляющая, но не надо так все воспринимать. Придешь домой – ложись спать! На тебе лица нет! Ты не заболел? Давай номерок! Может зря я тебя позвала, дорогой? Заканчивай со своим творчеством! Встретимся на выходные? Пусть не на эти. Через недельку. Я главного то и не сказала тебе, – Аня говорила и говорила очень быстро, Алексей не разбирал звуков и не улавливал смысла, у него в голове плодились свои слова, фразы, предложения, тексты:

«Все, что я делаю, к чему стремлюсь – чушь. Куда я собрался? На море? Семь лет работ и нулевой результат. Я просто ничтожество. Опять. Опять это начинается! Может кто-то и добивается чего-то в жизни, но не я. Мое место у под – ножь – я! Бог, раздавая таланты, закончил прямо передо мной, и я ушел ни с чем. Сколько людей простояло в этой очереди? Я оказался последним!»

И эти размышления снаружи вкладывались в мозг, нашептывались, напевались, вкручивались.

Слова Нюры так и не добрались до уха ее друга. Он оделся, попрощался и уже шел пешком, петляя по переулкам и заходя в темные дворы. Листья под ногами не хотели шуршать и хрустеть: они хлюпали, чавкали и цеплялись к подошвам. Порывы ветра то и дело трепали кудри Алексея, и он поднял повыше воротник пальто, прижимая волосы, пряча локоны за уши и втягивая от холода шею.

Деревья еще не смогли полностью избавиться от надоевшего наряда. Пышные ошметки зелени и желтые лохмотья мотались, таская за собой усталые ветви. Не видно ни одной звезды – тучи, затянувшие небо с раннего утра, упрямо висели в осеннем воздухе. Не повинуясь взбешенному ветру и нарушая законы природы, они укрылись темнотой и спрятались от людских глаз.