О Господи, проходит век.
И лужи тёмные зияют,
От скуки словно бы зевают,
Пустые разевая рты,
И в них замедленная морось
Сквозь облаков глухую прорезь
Дрожа, сочится с высоты.
И нет конца. Ноябрь всё длится.
Всё те же разговоры, лица
На протяженьи долгих лет.
Как лужа тёмная, зияет
Вселенная, как бы зевает,
Заглатывая белый свет.
2006
«Душа без рифмы, без строки…»
Душа без рифмы, без строки
Живёт сиротски неумело,
Но всё ж мытарствам вопреки
Творит завещанное дело.
Она бы, может, умерла
Давно – отчаявшейся, гневной,
Когда бы не душой была —
Скороговоркой злободневной.
Но ей дана недаром власть,
Высокое предназначенье:
Свой путь пройти и не пропасть
Бесплодно говорящей тенью.
2005
«Что жизнь моя? То сон. То явь…»
Что жизнь моя? То сон. То явь.
То рифмы звон, то скрежет будней.
Судьба, суровый кормчий, правь
Чем правильней, тем безрассудней.
Взбираясь резко на волну
Под хмурой далью небосводной,
Отринув явь, не веря сну,
К звезде взывая путеводной…
2007
«Совопросник века зоркий…»
Совопросник века зоркий,
С ним не ищущий родства —
Сильных мира отговорки
Разбиваю на слова.
Всё на выкрике, на нерве,
Будто гонятся за мной,
И ползут, ползут, как черви,
Обвивая шар земной.
2009
О, бедная моя строка,
Ведя подсчёт моих печалей,
Была ты на подъём легка.
С тобой играли мы вначале,
Но нынче кончилась игра,
И жить, и умирать пора
Взаправду. Тут не до расчёта,
И не до росчерка пера.
Ну что, небось, примолкла?
То-то.
2008
«Исчёркан жизни черновик…»
Исчёркан жизни черновик,
Порой не разберёшь ни строчки,
Почти не почерк – плач и крик,
Зловещих знаков заморочки.
Здесь – переносов мельтешня,
Подобно пестроте осенней,
О чём-то шепчется, звеня
Всё медленней и незабвенней.
А вот наглядны и легки,
Как на компьютерном экране,
Удачи гордой завитки,
Мгновенные успеха грани.
А дальше снова смута, дрожь,
И спотыкается усталость,
И слов последних не поймёшь,
Быть может, самую их малость.
2003
«Сибирь, Курагино, зима…»
Сибирь, Курагино, зима,
Туба замёрзла, затвердела…
А всё же ссылка – не тюрьма,
Хоть власть об этом не радела,
И здешний – не тюремный люд,
Хоть и знаток того жаргона,
Как выпьют – песни запоют
В дыму махры и самогона
Про Стеньки Разина челны —
Не про колымские зачёты,
Такие, знаешь, певуны,
Говоруны такие, что ты…
2004
«Не убывает снежный март…»
Не убывает снежный март,
Белея зимней сказкой длинной.
Колодой сувенирных карт
Рассыпан пригород старинный.
И что-то чудится вдали,
И взгляд улавливает зоркий…
Валеты. Дамы. Короли.
И банк сорвавшие шестёрки.
2005
«Клубится дыма волчий хвост…»
Клубится дыма волчий хвост
Над обгоревшею избою,
Кругом, как брошенный погост,
Зима. Россия. Мы с тобою.
И снегопад. И тишина.
И больше некуда податься.
А где-то там шумит страна.
Какая? Чья? Не догадаться.
2005
«В стране измаянной и скудной…»
В стране измаянной и скудной
Мы доживаем век свой трудный,
Ожесточенье, жалость, жуть
Мы чувствуем попеременно —
Пришла, явилась Перемена,
Сегодня – не когда-нибудь.
Полна торжественного гула,
Нас на обочину столкнула,
Как старика в толпе амбал,
Не слышно строк – шуршат дензнаки,
Нефть брызжет, бомж бредёт во мраке,
Попы и воры правят бал.
2006
«Сгорел собор. Потеряна планета…»
Сгорел собор. Потеряна планета.
Убийцам – слава, проходимцам – путь.
Что, новый век, ответишь ты на это?
Что в эсэмэске предпочтёшь черкнуть?
Век тёмного фанатика и гея,
Упавших небоскрёбов и попсы —
На Страшный Суд явившись, не робея,
Взамен души – что бросишь на весы?
