Проект 2012 - страница 34

Костёр пригласил друга на кухню, не спрашивая (знал прекрасно, не откажется), сразу налил чаю. Потягиваясь и разминая затёкшие со сна мышцы, подошёл к окну и выглянул на улицу.

Всё то же махровое небо, свинцовым куполом нависшее над городом, и качающиеся на ветру, прохладно шелестящие листьями деревья.

Грустно улыбнувшись, обернулся к Мишке.

– Как погода? – Взял с полки бокал. – Дождь?

– Моросил часов в пять, – подтвердил догадку Спирин, маленькими глоточками смакуя редкий напиток. – Вкусно.

Глаза блестели от слёз, чай обжигал.

– Веришь, до сих пор не знаю, где берёт. – Диман плеснул кипятку и тоже присел за стол. – Но пачки не переводятся.

– Его ведь оттуда везут, – произнёс друг. – И стоит не кисло.

– Хрен его знает, может и оттуда… Насчёт цены не знаю, говорит – паёк.

– Везёт. – Спирин сделал большой глоток, снова обжёгся и смешно задвигал челюстью, кусками хватая воздух. Тонкие брови сошлись над переносицей.

Диман улыбнулся:

– Да не торопись ты… ещё налью.

Кивнул на заварник.

– Ага. – Мишка успокоился, вдохнул терпкий влажный аромат, аккуратно отпил.

Костёр снисходительно улыбнулся: хоть чем-то мог удивить.

Некоторое время молодые люди, наслаждаясь вкусом, пили чай в тишине. О стычке на работе, не сговариваясь, решили забыть. Не хватало поссориться из-за ерунды, как много лет назад, когда дружили семьями.

Спирин исподтишка посмотрел на друга поверх чашки. Если в давнишней ссоре был виноват он, то в этот раз инициатива всецело принадлежала Костру.

Неужели? – Зашевелилась под сердцем совесть. – А как же АГ?

Молчание затянулось. Михаил заставил себя успокоиться, сделал большой глоток и медленно, вместе с горячим дыханием выдохнул:

– Отвечаю, лучше пива.

– Когда как, – пожал плечами Дмитрий. – Когда холодно, да, а сейчас от бутылочки не откажусь.

– А я чайку. – Товарищ сделал последний глоток, и, не смущаясь, подвинул бокал. – Обещал.

Сказал смешно, как по слогам: о-бе-ща-а-ал.

Диман фыркнул:

– Иди ты… – Дотянулся до чайника, плеснул кипятка. – Пей, верблюд.

– Спасибо. – Мишка добавил заварки, ложечкой размешал янтарный напиток. – Я чего пришёл-то, на улицу пойдёшь? На дискотеку?

– Куда? – удивился Дмитрий. – С каких пор тебя на танцы потянуло?

– Не знаю, – как-то неправдоподобно смутился Спирин. – Так… развеяться.

– Серьёзно? Неохота что-то.

– Да ладно, дома, что ли, сидеть будешь?

– Отца хотел увидеть, – вспоминая стычку с безопасником, погрустнел Димка. – Поговорить надо.

– Увидишь ещё, куда он денется?

– Не знаю…

– Там Машка будет.

– Машка? – Костёр вспомнил, как часто рассказывал другу, что девушка ему нравится. – Ты для меня сказал, или для себя?

– Для нас, – усмехнулся Спирин. – Ну что? Идём?

– Ты к Машке не лезь… я серьёзно.

– Неужели? – Спирин явно прикалывался, но что-то в его голосе Кострову не понравилось. Если честно, ему многое в последнее время (это пару дней, что ли?) не нравилось в Аспирине.

Костёр незаметно вздохнул. Загнул, конечно, «многое». Ну, не нравится кое-что, с кем не бывает? И «кое-что» – всего лишь брошенный на работе косой взгляд, и вот это предложение пойти на дискотеку. Ну… ещё «поживём-увидим», и, конечно: «пошёл ты, псих долбаный».

Дмитрий нахмурился. Это всё цветочки. Ягодками были непомерное самолюбие и набившая оскомину демонстрация всезнайства.

– Чего задумался? – вернул на землю друг. – О Свет… тьфу, о Машке задумался?

Диман рассмеялся:

– О Светке, о Светке. Это ты о ней думай, после того как в ванной запирался.