Глаза девушки заслонили всю улицу. В загадочной темноте зрачков отразилась луна.
Маша…
Замирая от счастья, Костёр забыл о порезах.
– Глупый… – Парень почувствовал, как сжались на бицепсе пальцы девушки и больно впились в кожу ноготки. – Я могу передумать.
– Не можешь.
– Ну и скотина.
– Закончили? – вмешалась сестра. – Может, пойдём, будет время в любви признаваться.
– Я и не знала, какой он у тебя болван.
– Ещё какой, – согласилась Лена. – Большой и глупый.
– Да ладно. – Боль вернулась, но Димке стало всё равно. – С каждым может случиться.
– А с некоторыми чаще.
– Далеко ещё? – спросила сестра.
– Уже пришли, – кивнула Маша в сторону единственного фонарного столба возле дома, точнее – единственного с горевшей лампочкой. – Средний подъезд.
Молодые люди двинулись дальше.
– Ты одна живёшь? – нарушила сосредоточенное сопение и шлёпанье по грязи Лена. – Или с родителями?
– С бабушкой… Осторожнее! Лужа…
– Знаю, – пропыхтел Костёр. – На работу здесь хожу. – Вспомнил, как пялился сегодня утром на её коленки, и замолчал. Мысли свернули на прежнюю колею. Подумал, как много всего может случиться за один день. Осторожно поднял руку и посмотрел на часы, отмечая про себя, что день ещё не кончился. Ещё два часа, пришло в голову, глаза при этом посмотрели в сторону ночи Машкиных волос, волнующих запахом мёда и табачного дыма.
Что-то изменилось. Он снова перестал чувствовать боль. И не мудрено: вся кровь находилась в совсем другом месте. И хотя одновременно Костёр испытал ещё и стыд (девушка по-настоящему нравилась), не смог до конца справиться с накатившим желанием. И капелькой (ну, может, чуть больше) азарта. И снова обрадовался темноте и узким джинсам, хотя, наверное, так торчало, что всё равно заметно. Димкин рот опять растянулся до ушей, но комментариев не последовало.
Не тот случай…
Он попытался обнять помощниц, вернее, прижать к себе сильнее, ведь фактически обнимал. Получилось, но снова пришлось расплачиваться болью.
Ну и чёрт с ней, подумал парень. Ради того, чтобы вот так идти, готов терпеть не такое…
Не такое…
Обрывок мысли всколыхнул упрятанные в подсознании страхи. Кожа покрылась мурашками, словно резко подул ледяной ветер. И стало страшно, будто кто-то шепнул, что желание исполнится.
Дождь колошматил землю. Лупил, пытаясь смыть город. Вода… кругом. Здания покрылись разводами, и небо давило на крыши. Запах сырости и ржавого железа до отказа заполнил улицы.
Михаил поёжился и перестал смотреть на лужи. Смотри не смотри, а домой идти придётся. Спасая последние крупицы тепла, молодой человек туже запахнул куртку, правая рука накинула на голову скрипучий капюшон. Недовольно нахмурившись (в лицо попали стылые брызги), решительно вышел из-под навеса.
Шлёп, шлёп…
На душе скребли кошки. Уже неделю он работал без напарника, а сегодня и Круглый вконец разбушевался, всю смену докапывался, будто чувствовал, как ему плохо. Где Костёр? Почему на работе не появляется? Без справки пускай не приходит.
Вешалка плеч опустилась ниже.
Не появится, не переживай, справка для него – не проблема.
Навстречу попался вчерашний водила. Кутаясь в мокрую спецовку, быстро кивнул и прошмыгал мимо.
Восемь часов превратились в шестнадцать. Бестолковой суеты. Поиски чертежей. Беготня от ножниц к «обезьянке» и в кладовую. Замена резака.
Михаил снова вздохнул, брови сошлись на переносице, на ходу поправляя капюшон, торопливо засунул руки в карманы.
