Цавалас помнил свой первый полет, как он гордился собой, что улетает к звездам. Это была его заветная мечта, и он, как и его предки, умчался не изучать вселенную, а сеять жизнь. Это было его призвание, смысл жизни.
– Ты ведь инженер, верно?
– Так точно.
– Мог бы служить во внутреннем флоте, зачем тебе это?
Он имел в виду, что ладно сотрудники отдела БИО, они все помешаны на своей работе и призвании, но зачем железячнику лезть в такую даль.
– Тут, такое, – он аж затаил дыхание, – тут двигатели, которых больше нигде нет.
Это точно, двигатели на их кораблях применялись только для кораблей сеятелей, для внутреннего флота они слишком мощные и ужасно дороги в обслуживании.
– Значит тебе нравятся двигатели? – Цавалас говорил просто так, чтобы протянуть время.
– Да. А вы знали, что они используют сжатие каризового расщепления, а когда оно достигает уровня разворота, происходит искривление пространства: что было впереди оказывается сбоку.
Цавалас ничего не понимал в этих двигателях и уж тем более, как там они работают, для него это тайна, покрытая пылью.
Парнишка все болтал и болтал, стараясь рассказать, как происходит расщепление, и что за этим следует, и почему вообще корабль двигается вперед.
– А вы? Вы сеятели? – его глаза были округлены.
На корабле была жесткая дисциплина и своего рода иерархия, где сотрудники БИО практически никогда не сталкивались с аналитиками, инженерами или пилотами. Каждый жил своей жизнью.
– Да, мы сеятели.
– Значит, вы создаете новую жизнь на планетах?
– Вроде того, – спокойно ответил Цавалас, он посмотрел на бортовой циферблат, уже прошло более шести часов – и тишина.
– Круто, значит там, – парнишка махнул рукой куда-то в сторону. Наверное, он имел в виду планету, к которой они прилетели, – вы посеете, а после будут бегать букашки.
– До букашек еще далеко, – вставил свое слово Сорб.
– Далеко? – удивился Хати.
– Ага, как минимум пара миллиардов лет.
– Что? – он был явно удивлен этой цифре.
– Ты что, не проходил эволюцию и не изучал работу сеятелей? – спросил Собр.
– Проходил, – немного сконфужено ответил парень.
– Мы первый шаг в эволюции, в этом богом забытом месте. До момента, когда появятся первые зверюшки, пройдет пара миллиардов лет.
– Так много? – он хоть и знал, но все же был очень удивлен услышать это от самих сеятелей.
– Да, процесс сложный, что-то погибает, что-то выживает, но не ты, ни я, ни твои дети или внуки, никто не увидит плодов нашего труда.
– Тогда зачем все это делать? – он просто хотел знать, зачем.
– Зачем? … – Цавалас порой сам себе задавал подобный вопрос, зачем. Он потерял близких, лишился прошлого. – Зачем? Ради будущего. Не нашего, а их, – и ткнул рукой в сторону экрана, на котором крутилась планета.
Хати прекрасно понимал принцип эволюции, знал, что за чем идет, и все же такой огромный срок во времени. К этому моменту их звезда начнет раздуваться, их планета сгорит, все живое погибнет, а здесь жизнь может так и не появится. Он знал цели миссии экспедиции, верил в нее, но в то же время и нет.
Корабль плавно летел за планетой, она уже сделала два оборота вокруг своей оси, за ней мчался бледный спутник, и они как два танцора все кружились и кружились.
По кораблю прошла волна, пол и стены вздрогнули, и все разом вспыхнуло. Не было шума, треска, звуков взрыва, просто безмолвная вспышка, и корабль Езам в одно мгновение разлетелся на триллионы кусочков.
