Проект «Hydra Sapiens» - страница 22

Так думала девочка, проливая тихие слезы по тому, кто был посвящен в её тайну, кто любил её и опекал, не смея к ней прикоснуться, не смея разрушить детскую тайную дружбу, так неожиданно возникшую среди всего этого армейского уродства и тупости.

«Наверное, так оно и было, ведь я жива, и я дома», – думала она, тщетно пытаясь восстановить в памяти картину боя. В день возвращения её перенесли на чердак, в маленькую комнатушку прямо под крышей – подальше от холодного сырого подвала, подальше от человеческих подлых глаз. Здесь ей было хорошо, она слышала все звуки вокруг – И то, что творилось снаружи, и то, чем был наполнен дом.

А дом был наполнен надеждой и тайной радостью заговора, почти удавшегося, почти состоявшегося. Только бы она выздоровела – их девочка-воин, их жертва и их спасительный план!

Её возвращения все очень ждали. Подлог, в котором она выступила как мальчик, готовился тайно много лет, с тех пор как погиб последний Воин в семье, а Мать поняла, что рожать, вероятно, больше не будет.

…Это была внешне почти обычная Семья. Отец, старый болезненный человек, всю жизнь прослужил секретарем Коммунального Управления и не сумел скопить какого-либо состояния. Четверть века они с Матерью рожали детей, и им не очень-то везло – кроме нескольких мальчиков, рождались в основном девочки, большинство из которых остались в доме, так как Мать почему-то так и не нашла в себе сил продать хоть одну из малышек в чужую семью. Пять из шестерых мальчиков погибли в разное время. Они были хорошими Воинами и хорошими сыновьями, о каждом из них семья помнила и даже иногда печалилась. Последний из них – Медведь – был посвящен в тайну семейства, как гром среди ясного неба свалившуюся на Отца с Матерью, – материнское чрево иссякло, грядут большие перемены!

Медведь в это время фактически уже руководил семьей: он контролировал скудный бюджет, он следил за состоянием дома и ремонтировал его время от времени сам, чтобы не платить кому-то на стороне. Пособие, которое выплачивалось на него семье, было в то время самой существенной статьей дохода. Мальчик организовал своих разновозрастных сестёр в небольшой цех, где они ремонтировали бельё всего квартала и выручали таким образом некоторые деньги себе на пропитание.

Уже лысеющего болезненного Музыканта, которого звали Радость, Медведь не позволял обижать и даже советовался с ним по разным семейным вопросам. А как же, ведь тот был старше его на пятнадцать лет! Спал Медведь вместе со всеми «детьми» в огромном зале, занимавшем весь третий этаж дома, хотя у него и была собственная, положенная ему по рангу спальня, прекрасно меблированная и с окном не на улицу, а во внутренний заросший инжиром и виноградом двор. Никогда в те выходные дни, когда Медведь ночевал не в казарме, а дома, он не приставал к сёстрам, как это делали, судя по рассказам, все Воины из его роты. Он не представлял себе, как бы он мог это сделать. Приятели, конечно, немного пошлили и по-дружески подтрунивали над ним, зная об этом. Он и сам себе казался не от мира сего. Но это была тайна необычной Семьи, в которой родители научили детей стеснению и ещё многим другим странностям, вообще не свойственным современным горожанам.

Отец рассказывал детям какие-то чудные сказки о том, что раньше якобы люди жили совсем не так, как сейчас, – мир был устроен иначе. Дети, от мала до велика, слушали его с открытыми от удивления ртами, забавлялись этими отцовскими историями и их чудаковатыми героями. Но с годами каждый из них понимал, что это не просто сказки, что эти герои существовали когда-то на земле и что они так же, как все, радовались и грустили, жили и умирали, боролись и побеждали, и что Отец-то знает об этом наверняка, что он это всё не придумал – он откуда-то это знает! и про бедную Анну, бросившуюся под железную колесницу именуемую «Паровоз», и про великого путешественника Гулливера, и про подводный корабль капитана Немо, и про семерых говорящих козлят и говорящего волка…