Плюхнувшись на диван, Сашка схватил пульт и включил плазму. Учебная тревога обычно длилась от получаса до трех часов, и он коротал это время за просмотром телека. Но в этот раз вместо телевизионных программ на экране высветилась надпись, что сигнала со спутника нет. Сашка пощелкал пультом и с досадой выключил телевизор. Нет, так нет, мало ли что случилось, пока можно погонять компьютер. Чем парень и занялся. Выхода в Интернет из соображений секретности на базе не было, свободный от дежурств персонал базы по локалке рубился в «контру», но сейчас в сети никого не было, все были заняты по тревоге. Пришлось играть против компа.
Прошло четыре часа, а отбоя тревоги так и не было. Внезапно базу сотрясло несколько сильных толчков, от которых Сашку подбросило на диване. Он жутко испугался и бросился к двери, желая поскорее уже открыть кубрик и посмотреть, что все-таки происходит. Но дисциплина взяла свое, пацан опять уселся на диван, уставившись в черный экран плазмы и грызя ногти. От одиночества и неопределенности в голову лезли всякие мысли, а вдруг тревога не учебная, и началась война, а на базе уже нет никого живых, и он остался совсем один. Но вот из динамиков системы оповещения раздался голос генерал-лейтенанта Терещенко:
– Внимание! Всему персоналу базы, кроме находящихся на боевом дежурстве, собраться в малом актовом зале. Повторяю, всему персоналу базы кроме находящихся на боевом дежурстве собраться в малом актовом зале, – слово «всему» генерал выделил голосом. У Сашки екнуло сердце. Значит, точно что-то случилось, обычно об отбое тревоги объявлял дежурный офицер. Сашка вышел из кубрика и отправился в актовый зал. Вместе с ним потянулись и остальные обитатели базы. Лица людей были бледны и тревожны, гнетущая атмосфера тяжело давила на плечи. Тихо, без лишних разговоров все расселись в актовом зале. Сашка поискал глазами Ванина, но его не было. Значит занят. Увидев ребят из своего подразделения он, направившись к ним, сел рядом. Разговаривать не хотелось, что-то такое витало в воздухе, что люди старались не произносить лишних слов. Сашка только вопросительно взглянул на сидящего рядом весельчака и балагура капитана Анастасиади, на что получил в ответ такое же молчаливое неопределенное пожатие плечами. Ждать долго не пришлось, в зал с осунувшимся постаревшим лицом зашел генерал-лейтенант и, встав перед людьми произнес, выдавливая из себя тяжелые слова:
– Товарищи, четыре часа назад по нашей стране, без предъявления каких-либо претензий, без предупреждения, был нанес массированный ракетно-ядерный удар. Атака была масштабной, противоракетная оборона оказалась бессильна. Системами наблюдения базы были зафиксированы многочисленные вспышки ядерных взрывов мощностью около 1 мегатонной со стороны Смоленска и Смоленской АЭС, – в зале раздался гул, кто-то с громким то ли всхлипом, то ли стоном втянул в себя воздух. – Так же были атакованы наши союзники из Республики Беларусь, зафиксированы вспышки над Витебском и Оршей. Сейчас идет расшифровка самописцев, точная мощность и место ударов будут определены и доведены до сведения всех лиц в порядке их компетенций. Тридцать минут назад сработала система «Периметр», ответный удар был нанесен всеми силами РВСН России2. Сейчас связи ни с кем нет. Сами понимаете, электромагнитный импульс. С этого момента база переходит на боевой режим несения службы, соответствующий приказ с новой штатной расстановкой будет доведен до всех чуть позже. Наша задача обеспечить прием всех выживших. В связи с недостаточностью персонала на базе, все должны будут пройти обучение дополнительным специальностям. Работу по проекту «Ковчег» так же никто не отменяет, в сложившейся обстановке считаю целесообразным наоборот ускорить работы над проектом.
