Годам, к 50-ым, по окончании школы, папаня мой оказался в Баку. В квартире, в которой ранее, проживала его мама. С самого, своего рождения. И до тех пор, пока Сергей Василиевич, не увёз её в свой Сухуми. Переезд в другую национальную республику, это лишь на первый взгляд – совершенно безболезненная тема. На самом деле, не всё так просто… Сильным стабилизатором, здесь выступает русский язык. Население той, или иной республики, лучше, или хуже, но русским языком владеет. Но, не всё так ясно – бывает ребёнку. Ему нужны дополнительные разъяснения. Помнится, как папаня делился, со мной, своими школьными воспоминаниями. В бытность мою, ещё в начальной школе: «Нет, ну зачем нам, живущим в Абхазии, этот грузинский язык? Эта, никому не понятная письменность, ну зачем? Да этот грузинский, только, к экзаменам ближе, мы и начинали «учить-учить». В быту, этого языка и не слышно было». Для меня, этот момент был странным. Вдвойне. Наша ситуация, в Баку, была иной. Грузинский, а тем более, абхазский языки – были от меня несколько ближе, чем китайский, например. Но непонятны равностепенно. Более всего, поразила та эмоциональность, с которой папа мне толковал, о своих школьных затруднениях. В части региональной лингвистики. Видимо, детские воспоминания, оставили свой неизгладимо глубокий след, в папиной памяти. В части хитросплетений межнациональной политики. Того периода. В моём детстве, русский язык был практически единственным, используемым, в быту. Правда, он не был рафинированно чистым, как у теле- или радиодикторов. Присутствие массы, специфических, местных жаргонизмов, в бытовой, разговорной речи – особенным «моветоном» не считалось. Конечно, таким языком не разговаривали на официальных, или подобных таковым, мероприятиях. Но не владение русским языком – считалось явным признаком бескультурья и «дремучести». Но, тем не менее, школы с азербайджанским преподаванием, существовали. Их было меньше, но они были. Выбор, между русским и азербайджанским, вариантами обучения – производили сами родители. В ВУЗах, также существовал азербайджанский сектор. Но, здесь – количество студентов, одной специальности, было равным. Во всяком случае, в том институте, где проучились мои папа-мама, а впоследствии – и я сам.
Возвращаемся в Сухуми 1961-го года. На фото с автомобилем /номерной знак 56-17 ИУ/, слева направо – Петрова Елена Ильинична, в девичестве Суслова /моя бабушка по отцу/, Вера Васильевна Петрова и её сестра Елена Васильевна Петрова. В кепке, и с инжиром в руках – Николай Мясников. Бывший водитель, этого чуда немецкого автопрома. А я, на этом фото – отсутствую. Потому, что объелся инжира, в тёти Лёлином саду. И страдал остро, в связи с этим. Но поездка, в общем, мне очень понравилась. Масса впечатлений! Был совершен первый «поход на рыбалку». В городской черте Сухуми – протекает речка Сухумка. И впадает в Чёрное море. Но «консультантом», по подготовке к рыбалке – была моя любимая, бакинская бабушка. Которая хорошо разбиралась в школьном курсе математики. Что она и преподавала. А вот с рыбалкой, у неё не сложилось… Поэтому, на канцелярскую скрепку и картонную блесну – рыбы не могли клюнуть. По определению. Так что первая моя рыбалка – была неуспешной. Зато, днём позднее, был совершён визит в обезьяний питомник. Вот это, было уже интереснее! Но обезьянки, взаимного интереса, к посетителям не проявляли. На людей они глядели, как-то настороженно. Покормить обезьянок, чем-либо – не удалось. Служители питомника, активно пресекали попытки посетителей. Видимо, это объяснялось тем, что заведение – не было подразделением зоопарка. Вовсе. Обезьян здесь содержали-разводили, для дальнейшего использования в медицинских, и иных экспериментах. В «космических», наверное, в том числе. Иногда, питомцам удавалось «совершить побег», из клеток. Но не часто… Однажды, это когда ещё бабушка с папой-подростком, ещё жила в Сухуми – обезьяны совершили «массовый побег». Их ловили по всему городу. Выловить-то выловили, но «братья наши меньшие» – достаточные беспорядки устроить успели. И местные жители, настороженно относились к обезьянам, побаиваясь всяческих инфекций. Кто ж его знает, какие там эксперименты ставят…
